П с паллас изучение таманского полуострова. Петр Паллас — патриарх крымоведения. Путешествие по России

П. С. ПАЛЛАС

НАБЛЮДЕНИЯ, СДЕЛАННЫЕ ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЯ

ПО ЮЖНЫМ НАМЕСТНИЧЕСТВАМ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В 1793-1794
Л.85 ПУТЕШЕСТВИЕ В ГЛУБЬ КРЫМА, ВДОЛЬ ПОЛУОСТРОВА КЕРЧИ И НА ОСТРОВ ТАМАНЬ 103 (Описание Крыма дано полностью, но я его пропускаю)
Остров Тамань

Переезд на остров Тамань в больших лодках при бурных погодах часто опасен. До Северной косы, которая, собственно говоря, и образует Босфор, переезд - всего в четыре версты и самый верный, но так как в этой местности нет деревень, где бы можно было иметь лошадей, то обыкновенно едут мимо конца Северной косы, поперек через Таманский залив, прямо в город Тамань, и этот путь в восемнадцать верст довольно опасен не только вследствие неожиданных порывов ветра и частых мелководий, но также вследствие очень заметного, даже при тихой погоде, кипящего течения воды пролива, образующего короткие волны 18.

При тихой погоде обычное верхнее течение Босфора удаляется от берега к устью пролива. По направлению к Северной косе ясно видна полоса, где желтоватая вода Азовского моря встречает темную соленую воду Черного моря. Глубина фарватера - от десяти до семнадцати футов, а самая большая глубина находится в расстоянии более версты от европейского берега, где она за Еникале увеличивается от четырнадцати до семнадцати, девятнадцати и двадцати и двадцати двух футов, в Азовском море она опять уменьшается до семнадцати и четырнадцати. Направление узкого канала, имеющего только четыре версты, идет от юго-запада к северо-востоку. Босфор расширяется как Керченской бухтой, так и находящимся напротив Таманским заливом и суживается у Л.99 Южной косы, отстоящей от Северной косы на четыре версты; ею и находящимися в продолжении ее конца островами до трех верст; это - самое удобное место для переправы, прохода и отдыха лошадей и рогатого скота вследствие многих мелей, покрытых водой, где животные могут отдохнуть. Несмотря на свое течение, Босфор, как и большая часть Азовского моря, покрываются зимой льдом, чего главной причиной следует наносный с реки Дона лед. В суровые зимы можно переезжать через пролив нагруженными возами, и ледоход весной длится долго, часто до мая. Весьма вероятно, сообщение Страбона 122, что в том же Meсте Босфора, где летом вожди войск Митридата дали морскую битву, зимой было сражение конницы с крымскими народами.

Рыбная ловля в Босфоре и вдоль всего берега очень обильна, особенно много ловится белуги и осетров, и для их ловли употребляют или сети, или веревки с поплавками, к которым прикреплены крючья. Всего более занимаются рыболовством в Керчи греки, вылавливающие триста-четыреста тысяч ок 123 [от двадцати четырех до тридцати тысяч пудов] рыбы в год. Посоленные с селитрой и вяленые на воздухе, прозрачные и красные спины белуги [балыки] и ее бока и животы [тёшки] составляют любимое кушанье постом в России и на греческих островах и несмотря на их неудобоваримость, очень ценятся любителями. Если вытирать почаще эти балыки смазывать их свежим оливковым маслом и держать в тенистых проветриваемых местах, то они могут сохраниться несколько лет и ценятся еще выше. Эту рыбу ловят и зимой крючьями в прорубях, но не в самых льдинах, как Л.99 об. неправильно указывает Страбон. Здесь и у черноморских казаков отлично приготовляют паюсную икру, но очень плохо рыбий клей.

При переезде через Босфор в Тамань я заметил сильный пар, постоянно стоящий в тихую погоду над островом Таманью. Эти пары, походящие на густой туман, вместе с грязевыми и нефтяными источниками дают неоспоримое доказательство того, что под этим островом на значительной глубине есть слой горящего вещества, отчего и происходит это явление, а также и чрезвычайная жара и сырость почвы на ее поверхности. Такие же пары замечаются на берегу Еникале, вероятно, происходящие от той же причины.

При занятии Тавриды старый город Тамань получил древнее греческое название Фанагории, по моему мнению, совершенно ему неподходящее; следовало бы возвратить ему старое название [Тмутаракани], данное властвовавшими здесь прежде русскими князьями. Старая Тамань, или Тмутаракань, была обширным городом, построенным на древних развалинах, ее укрепления простирались от берега до берега на две с половиной версты по окружности, по длине в полторы версты вдоль берега Таманского залива. Внутри этого пространства на высоком морском берегу была построена во время последней турецкой войны малая неправильная крепость из двух полных бастионов и нескольких оборонительных углов с узкими рвами; в ней были только гауптвахта и дом коменданта. В местности старого укрепления осталось мало домов из бывшего города. По дороге в Темрюк черноморские казаки начали постройку новых домов. Каменная мечеть с минаретом не особенно старательной работы теперь обращена в православную церковь. Эта местность имеет шесть колодцев с хорошей водой, что составляет Л.100 редкость в Тамани. Так как город должно было очистить для черноморских казаков, а его местность не подходила для постройки крепости вследствие ее неровности и везде лежащих на ней развалин, то для этого в 1794 [году] выбрали в двух верстах к востоку от нынешнего укрепления на берегу залива совершенно ровное место, лежащее на высоте от сорока семи до пятидесяти восьми футов над уровнем моря, для постройки новой регулярной крепости из трех полных и двух полубастионов, упирающихся в берега моря; теперь крепость совершенно готова, имеет казармы и колодцы [выкопанные в желтой глине]. Впереди нее должна была быть построена искусственная гавань для флотилии черноморских казаков. Между старой и новой крепостью, названной Фанагорией, около моря существует ретраншамент, построенный фельдмаршалом Суворовым.

Под развалинами старой Тамани находят много камней с надписями и скульптурой из мрамора, но, вероятно, есть много и скрытых. Кроме укрепления на юго-западной стороне имеется еще большой каменный бассейн, вымощенный камнем, очень старой работы, и на этой же стороне - остатки садов, где прекрасно растут кусты винограда. Так как большая часть многочисленных виденных здесь надписей - надгробия нынешних греков и армян и не имеют особого значения, то я представил на семнадцатом листе 124, фиг. 2, 3, 4 и 5 только самые замечательные из них. Я видел также между другими остатками древних скульптурных работ половину торса фигуры воина в латах и одеянии, довольно грубого исполнения, несколько кронштейнов и особую треугольную капитель из белого мрамора.

Местность вокруг Тамани - с песчаной почвой, далее внутри страны и около возвышенностей она смешана с глиной. Этот песчаный пласт в некоторых местах очень глубок и доходит до уровня моря, на морском берегу и в оврагах лежат пласты другого рода. Сейчас за первым старым укреплением к стороне Южной косы примечают в глубоком овраге у морского берега под двумя и тремя аршинами чернозема кирпичную глину и синюю глину, пласт железной руды с отливками перегорелых прекрасных Л.100 об. двустворчатых раковин довольно большой величины. Между двумя очень твердыми пластами железной руды виден бурый слой, рыхлый, зеленовато-коричневый, в котором лежат отливки перегорелых двустворчатых раковин с свободно лежащими крепкими еще створками, только выбеленными временем. Некоторые внутри совершенно наполнены прекрасными прозрачными темно-красными стяжениями кристаллического селенита, в других - только небольшие горошины железной руды. Мне дали довольно большой позвонок, вероятно, маленького вида Cete, найденный здесь и наполовину окаменелый. Примеченные раковины принадлежат к трем видам, ныне не находимым более на берегу.

1. Совсем короткая выпуклая раковина , приблизительно 1 34 дюйма длины, 1 13 дюйма ширины и одной линией более - в самой большой толщине, когда довольно толстые створки хорошо соединены.

2. Venus 19 желобчатая, ребристая, закругленная на одном конце, на другом - несколько угловато закругленная и расширяющаяся к смыкающей мышце с очень плоскими мало выпуклыми створками 2 13 дюйма - длины, несколько более 1 12 дюйма - ширины и 34 дюйма - толщины.

3. Большая Venus в виде бычьего сердца, с небольшими бороздами; на обеих сторонах - с бугорками, как на копыте оленьей ноги; от смыкающей мышцы, где желобчатость створок наиболее выдается, до острого конца в ней - 3 дюйма длины при 2 12 дюймах ширины и 2 дюймах толщины.

На восток от Тамани на берегу моря имеется много окаменелых раковин, тоже наполненных железной охрой и покрытых пластом красновато-бурой и желтой охры.

Остров Тамань представляет страну с перемежающимися разорванными долинами и холмами, их вид, видимо, происходит от понижения почвы как следствия внутренних извержений, от морских наводнений и от разлития реки Кубани; возможно, что эти причины послужат и дальнейшему ее изменению. Различные рукава реки Кубани, большие заливы и заливаемые низменности образуют из этой местности настоящий остров, идущий к западу со стороны Азии, так же как Босфорский полуостров - к востоку, и, образуя вместе Босфорский пролив, заканчивают Мэотическое, или Азовское Л.101 море. Большие заливы, которые можно приписать вторжению моря, суть

1. Соленая бухта Тамани [Таманский залив], образованная морем, не имеет соединения с Кубанью.

2. Лиман Темрюка, по-татарски Ак-Тенгиз - закрытый, как озеро; отделяется от Азовского моря только узкой полосой земли и несколько более широкой от Таманского залива; в него впадают несколько малых протоков Кубани, вероятно, бывших когда-то судоходными; он изливается в Темрюкский залив Азовского моря, имеет пресную воду.

3. Южный Кубанский лиман - самый большой из всех, куда впадает главный рукав реки Кубани, изливается в Черное море маленьким протоком, проходимым вброд, называемым Бугае, находящимся между двумя узкими косами; от него с западной стороны есть отдельный залив.

4. Кизильташский лиман, образует с западу отдельную губу, конец которой, покрытый камышом, носит отдельное название - Цокуровский лиман. Так как этот Кизильташский лиман отделен от Кубанского залива узкой полосой земли и имеет с ним сообщение посредством малого протока, то я не вижу ничего невероятного в уверениях татар, что Кизильташский лиман был прежде закрытым соляным озером и что при увеличении народонаселения прорыли узкую полосу земли, отделяющую его от Кубанского залива; от этого соединения вода лимана сделалась менее соленой.

Независимо от этих заливов болота, образуемые морем у Курки, с несколько впадающими притоками Кубани и далее два более значительных той же реки впадающих севернее у Ачуева в Азовское море, носящие русские названия Черная протока и Казачий ерик, образуют настоящий остров Тамань, который в древние времена не имел названия; настоящее же, вероятно, произошло от татарского и русского слова - туман, которое остров и заслуживает вследствие упомянутых выше густых испарений. Все прибрежные воды и заливы вокруг Тамани очень обильны рыбой.

Местность, идущая к Бугасу, на юго-восток от города Тамани, между Черным морем и Кизильташским лиманом, имеЛ.101 об.ет много достопримечательностей. Первая - это малое соляное озеро, находящееся у Южной косы, по-татарски - Кутук-Туссала. Затем - большее озеро у косы, образующей Бугае, или устье Кубанского лимана. Оно продолговато идет по направлению от севера к югу, имеет четыре версты в окружности и, как все соляные озера Крыма, отделено от Черного моря низкой и узкой песчаной пересыпью. Летом большая его часть высыхает, но вследствие выпадающих дождей осевшая соль легко растворяется, и для засола рыбы она не очень хорошего качества; когда уровень моря повышается, его вода попадает в озеро и препятствует садке соли. Это озеро имеет сильный запах малины или фиалки и поверхность его очень ровная. Соль здесь оседает, как у озер Керчи, пирамидальными кубоидами. Вокруг этого озера обильно растут Salicornia strobilacca и herbacea, Cakile, Astriplex portulacoides и laciniata, Salsola Kabi и Messerschmidia.

Местность, окружающая это озеро со стороны материка, перерезана несколькими оврагами к Бугасу, она повышается до шести-семи саженей отвесно и состоит из рухлякового сланца, звонкого, имеющего вид обожженного. В маленьком овраге здесь приметен соляной источник; его черная грязь имеет сильный запах серной печени. Lepidium crassifolium растет здесь в изобилии. Обломки камней, имеющих вид обожженных, находятся смешанными под слоем глины оврага. Несколько далее, немного не доходя до пикета Бугаса, у прорезывающего высоту более глубокого оврага, в верхнем его начале, на склоне западной стороны показался во время моего пребывания маленький грязевой действующий источник, из которого вытекала серая грязь, сходная с выходящей в грязевых провалах Еникале, образовавшая со стороны оврага маленький холм. Два, сходных с этим, грязевых провала, в то время (июнь) высохших, были на другой стороне оврага. По ту сторону на маленькой возвышенности, почва которой везде покрыта трещинами и имеет несколько грязевых мест, находится несколько ям или неглубоких колодцев, где густая нефть, схожая с смолой, собиралась на поверхности слегЛ.102ка соленой воды. Высота этой горы над уровнем лимана приблизительно от шести до семи саженей. Утверждают, что по направлению к Южной косе существуют такие же источники нефти, которых я не видел, на возвышенности, отличающейся красным цветом своих пластов, не говоря о многих других, находящихся в различных частях острова Тамани.

Пикет Бугае находится приблизительно в восемнадцати верстах от Тамани. Узкая и низкая коса, идущая к юго-востоку на протяжении менее версты, соединяется своим концом с другой, еще более узкой, но в шесть раз более длинной, лежащей напротив, на турецкой стороне, и сопровождается еще третьей внутри лимана, оканчивающейся маленьким островом около русского берега. Две первые косы, на концах которых находится, с одной стороны, русский, с другой - турецкий пост, имеют едва сто саженей ширины между собою, где вытекает Кубанский лиман в море.

При взятии Анапы кавалерия Крымского вспомогательного корпуса переходила вброд с одного мыса на другой. Когда я там был, турки строили каменный форт у деревни Джеметри, лежащей на крутой высоте в начале косы, для чего тут же находилось судно; с нашей стороны также воздвигался напротив другой форт, а по дороге, ведущей к пикету, несколько более версты от Тамани заложен редут для поддержки сообщения между ними. Турецкая крепость Анапа видна очень ясно на берегу моря.

В шести верстах от пикета по дороге к Кизильташ-Буруну, проезжая по холмистой косе между Кизильташским и Кубанским лиманами, оставляют влево значительный холм, на котором видны следы развалин древнего города; весьма возможно, что это - Фанагория Страбона, лежавшая по его описанию у Кубанского лимана, называемого прежде Корокондамстисом. Другие приписывали эти развалины городу Корокондаме, который по ясным и точным описаниям Страбона, должен был находиться против Пантикапея в десяти стадиях, или в двух верстах, от Бугаса, где, несомненно, еще найдутся его следы. На этой горе сейчас под черноземом находятся пласты известняка, состоящего из ракушек, который татары называют по его цвету Кизильташ-Бурун 20.

Л.102 об. Средняя часть острова Тамани, находящаяся между Кубанским и Темрюкским лиманами, есть самая возвышенная и наиболее холмистая очень плодородная и богатая пастбищами. Эту часть между лиманом и рекой Кубанью занимали так называемые некрасовские казаки, происходящие от взбунтовавших и перешедших к туркам донских казаков, жившие в нескольких прекрасных деревнях, пока взятие Тамани не принудило их переселиться южнее, далее к Анапе. Их деревни, расположенные на различных высотах вдоль Кубани, были окружены самыми плодородными лугами и пахотными землями и отличались чудесным видом от них, простиравшихся за рукава Кубани до гор Кавказа, покрытых деревнями и лесом. В центре местности должны быть найдены различные древности и надписи. В холмах вдоль Кубанского лимана находят в глине большие и малые куски селенита, а в части, прежде обитаемой казаками, встречают нефтяные источники, из которых добывают чистую и очень жидкую нефть. Татары ставили в эти колодцы бочки с дырчатыми днами, чтобы получать более чистую нефть. Об этой центральной части острова можно было бы сказать много достойного примечания, но недостаток времени и опасность путешествия не позволили мне проехать по ней.

Я гораздо старательнее изучил местность вдоль Таманского залива и между ним и Темрюкским лиманом 125, а также северный угол острова, лежащий против Северной косы.

Ближайшая достопримечательность этой местности, если ехать от города Тамани, - это домик, построенный по повелению высокоблаженной монархини между песчаными холмами к югу от города около фонтана для хранения замечательного мрамора с древней русской надписью. Камень, открытием и сохранением которого мы должны быть благодарны некоему майору фон Розенбергу, был найден у одной казармы стоящего в Тамани егерского батальона, Л.103 где его употребили, как ступень у входной двери. Вице-адмирал Пустошкин, эскадра которого плавала тогда в этих местах, взял камень с собою в Николаев, откуда по высочайшему повелению как исторический памятник его опять перевезли на то место, где он был найден, и для его сохранения построен этот маленький домик. Это - плита белого мрамора, трех аршин и трех вершков длины, полирована с нижней стороны и с поперечных, а наверху грубо околота, с выделанной дырой для железной скобы; как кажется, была положена над дверью. Надпись, находящаяся на краю одного конца плиты тем более замечательна, что не оставляет сомнения в том, что Тамань есть древняя Тмутаракань, в которой пребывали князья из рода удельных русских; господин И.Г. Штриттер давно уже опроверг сомнения в этом историческом факте сравнением византийских писателей с русскими летописями. Надпись дословно говорит В лето 6576 индикт 6, Глеб, князь, мерил море по леду от Тмутаракани до Керчи 30 054 сажени. Трудно высказаться о поводе для надписи на мраморе, так как вовсе нередкостное явление - замерзание Босфора и возможность измерения по льду. Г-н тайный советник Алексей Мусин-Пушкин в особенном описании дал исторические разъяснения об этой надписи и о древнем княжестве Тмутаракани 126, сопровожденные объяснительной картой древней географии России и рисунком надписи, изображенной на десятой виньетке 127. Но так как оказались некоторые неточности в цифрах, представленных в этом сочинении, то я подчеркнул их в данном новом изображении девятой виньетки 128, что мне казалось важным для такого исторического документа. В некотором расстоянии от старого города Тамани вдоль Таманского залива, направо по дороге в Темрюк против новой крепости виден ряд высот или холмов в полутора верстах от крепости и берега залива, возвышаюЛ.103 об.щихся до ста шестидесяти и ста семидесяти футов. Четвертая из них, называющаяся Кирк-кая, самая замечательная и значительная потому, что представляет очень странные явления природы. Верхняя ее часть покрыта серовато-желтой глиной, неплодородной, в которой перемешаны различного вида обломки камней. Когда достигают самой верхней плоскости, то чувствуется сильный запах нефти у первого, самого северного холма из трех находящихся на этой плоскости. Этот плоский первый холм занимает широкое пространство, будучи не более полутора саженей вышины и более ста шагов в поперечнике, кое-где поросший Camphorosma, которая вместе с упоминаемой выше Lepidium crassifolium составляет первые признаки растительности на этой грязевой почве. Этот холм представляет три террасы амфитеатром, образовавшиеся, вероятно, от трех различных извержений. В середине видны два или три места с ясными следами наполненных и пересохших грязевых провалов. Он окружен долиной более глубокой к югу, заключающей болото в виде полумесяца, не имеющее истока; его вода - со вкусом соли и мочевины, берега его покрыты камышом, а дно илисто и летом никогда не высыхает. Второй холм - в пятидесяти шагах от круглообразной долины первого холма, немного выше и менее расширен, имеет только две террасы, и на одной стороне ясно видно, как вытекала грязь и застывала в окружности, а также и места, где были провалы. Глубокая круговая долина окружает также и этот холм и имеет с северной стороны широкое озеро в виде полумесяца с болотистыми берегами и очень мутной водой, менее отдающее мочевиной, но более соленой на вкус; в середине озера приметна издали более прозрачная вода, вероятно, вследствие большей глубины. Третий холм, менее чем в ста шагах от второго и южнее первого, - самый высокий и крутой, в форме кургана 129 двух с половиной саженей высоты и состоит из ила, в котором видна смесь различных камней. Углубление, его окружающее - узко, и смешанные слои почвы вокруг не имеют большой связности

Естествоиспытатель, географ и неутомимый путешественник, доктор медицины, член Санкт-Петербургской Академии наук, действительный статский советник Пётр Семёнович (Петер-Симон) Паллас, 270-летие со дня рождения которого отметила общественность, является одной из самых знаковых фигур в истории нашего полуострова, где он прожил пятнадцать лет. Наверное, трудно найти крымчанина, который не слышал бы этого имени, симферопольца, ни разу не проходившего мимо здания с башенками в парке «Салгирка», которое называется «дом Палласа». Но вряд ли кто-то скажет, что хорошо знает о заслугах этого человека, о наследии, которое он нам оставил.

Страсть к путешествиям

Именно это чувство привело сына профессора хирургии Берлинского колледжа Симона Палласа и француженки Сусанны Леонард, доктора медицины, к исследовательской работе в России. Приехав по приглашению Екатерины II для выполнения комплексного исследования природы и перспектив хозяйства России, в должности профессора естественной истории Санкт-Петербургской Академии наук он возглавил экспедицию в центральные области, районы Нижнего Поволжья, Прикаспийской низменности, Среднего и Южного Урала, Южной Сибири. Результатом его работы стал огромный труд «Путешествия по разным провинциям Российского государства», представлявший собой всестороннее капитальное исследование, переведённое позже на несколько европейских языков. Коллекции, собранные Палласом, пополнили академическую «Кунсткамеру» и Берлинский университет. Среди самых значительных трудов тех лет — составленные по поручению императрицы «Сравнительные словари всех языков и наречий».

В 1793 году Паллас предпринял за свой счёт путешествие для изучения климата юга России и Крыма. Вернувшись в 1794-м в Санкт-Петербург, он представил Екатерине II «Краткое физическое и топографическое описание Таврической области» и попросил разрешения поселиться в Крыму, желая завершить свои научные труды. Императрица пожаловала ему две деревни с участками земли в Айтодорской и Судакской долинах, дом в Симферополе и 10 тысяч рублей на устройство в Крыму училищ садоводства и виноделия, сохранив за ним академическое жалование. В августе 1795 года Паллас переселился в Крым.

Колумб природных богатств Тавриды

Так по праву называют великого российского естествоиспытателя, о котором поэт Осип Мандельштам сказал:

Никому, как Палласу, не удавалось снять с русского ландшафта серую пелену ямщицкой скуки.

А известный отечественный естествовед Николай Северцев писал:

Как ни велика слава Палласа, она всё ещё не может сравниться с его заслугами в науке.

Наш полуостров Паллас назвал «замечательным», влюбившись в него с первого же посещения. Как отмечают авторы книги «Открыватели земли крымской» Василий, Александр и Андрей Ены, Крым стал последним открытием великого Палласа. «Присутствие славного мужа, — писал пророчески один из современников учёного о его пребывании в Симферополе, — поселившегося в стенах сего города, возвещает, кажется, зарю будущего его просвещения».

В своём доме на берегу реки Салгир Паллас собрал богатую коллекцию минералов, сотни образцов флоры и фауны полуострова. Мимо его обиталища не проходил ни один именитый гость города, известные учёные того времени, среди которых автор первой монографии о природе Тавриды академик Карл Габлиц , основатель и первый директор Никитского ботанического сада Христиан Стевен .

Обосновавшись в своей симферопольской усадьбе, названной по имени жены «Каролиновкой», учёный часто уходил пешком не только в ближние, но и удалённые уголки предгорья, Южного берега, Главной крымской гряды, керченского холмогорья и равнинного Крыма.

— Анализ крымских трудов Палласа позволил нам установить, что за годы своих крымских путешествий учёный проехал и прошагал в общей сложности более девяти тысяч километров, — отмечает Василий Ена. — Он описал в своих сочинениях около ста, а всего упомянул 908 географических объектов: горных вершин, долин, мысов, бухт, рек, населённых пунктов. Он дал характеристику, в том числе и впервые в науке, многим сотням видов растений и животных, обитающих на полуострове. Даже сегодня поражают особенная проницательность автора, многослойность и точность нарисованной им панорамы жизни природы и народов российского юга. Он не только исследовал природные богатства полуострова, но и увлечённо пропагандировал его рациональное хозяйственное освоение. Паллас писал:

Полуостров Крым по своему географическому положению, климату и природе его почвы есть единственная область Русской Империи, в которую можно ввести и одомашнить все произведения Греции и Италии... Можно было бы с выгодой ввести разведение шелковичных червей, культуру винограда, кунжута, оливок, хлопка, краппа, шафрана... Эти культуры со временем обогатят государство их произведениями...

Не только теоретик, но и практик

Учёный не только давал рекомендации, но и активно участвовал в хозяйственном освоении Крыма: основал в 1798 году старейший в Крыму дендропарк «Салгирка » в Симферополе — на территории нынешнего ботанического сада Таврического национального университета им. В. Вернадского. А также заложил обширные виноградники в Судакской долине, на Южнобережье и в предгорье. Чтобы обосновать использование местных ресурсов, Паллас описал двадцать четыре аборигенных сорта винограда и многие сорта южных плодовых культур.

— Главное же, что сделал этот неутомимый исследователь, — это достаточно чёткое научное описание природных компонентов и многих территориальных комплексов, в первую очередь горного Крыма, — считает Василий Ена. — Паллас раскрыл происхождение и современное состояние изученных им объектов, благодаря чему читающие его труды смотрели на природу глазами первооткрывателей. Учёный впервые выдвинул идею о гипотетической суше, позднее названной Понтидой , которая могла простираться к югу от Главной гряды в пределы Черноморской впадины. Споры учёных об этом продолжаются до настоящего времени.

— Это ведь не единственная палласовская гипотеза?

— Вторая касается островного прошлого древней Тавриды:

Так как весь Крымский полуостров соединяется с материком только посредством узкого, неизменного Перекопского перешейка, то больше чем вероятно, что Крым был когда-то отделён от материка и со своей южной, более возвышенной частью составлял настоящий остров, именно в то время, когда уровень Чёрного моря стоял ещё выше, как об этом свидетельствуют и некоторые места у древних писателей.

В своих трудах Паллас нередко ссылается на таких античных учёных, как Страбон, Плиний, на труды и карты средневековых арабских географов — Масуди, Ибн-Баттута и других.

В своих исследованиях Паллас приводит оригинальные сведения о горных породах и минералах, карстовых образованиях, об оползнях, каменных хаосах и морских террасах, впервые в науке упоминает о горно-долинных амфитеатрах Южного берега и осуществляет первое районирование соляных озёр полуострова, выделяя пять групп: Перекопскую, Арабатскую, Евпаторийскую, Феодосийскую и Керченскую. Выводам учёного предшествовали длительные путешествия, во время которых он не избегал самых рискованных маршрутов. Не случайно отвагой академика восхищался его современник путешественник Владимир Измайлов:

Объехал... цепь Крымских гор, там, где нет никакой другой дороги, кроме одной узкой тропинки, висящей по хребтам скал над ужасными пропастями, над пучиной Чёрного моря, и где должно пробираться по камням пешком или верхом на татарской лошади, которая одна знакома с сими страхами... Подножия гор, покрытые обломками камней и глыбами, так круты, что во многих местах лошадь едва может извилинами вскарабкаться наверх.

— Бесстрашие первопроходца позволило ему первым донести до науки сообщение о знаменитой катастрофе, связанной с возникновением Кучук-койского обвала-оползня, — свидетельствует Василий Ена. — Достоверное детальное описание природного катаклизма, происшедшего более двух веков назад на полуострове, настолько до сих пор остаётся непревзойдённым. От чудовищной катастрофы, которую он живописал, до наших дней сохранился след — огромный каменный хаос на западе крымского Южнобережья.

Специалисты отмечают характерную особенность палласовских текстов: исследователь всегда приводит результаты географических измерений. Он первым дал некоторые важнейшие пространственные параметры природных регионов Крыма, подробно рассказал о различных формациях гор, описал яйлинские ландшафты. На яйле Демерджи Паллас кроме известняков обнаружил конгломераты, среди которых «много кварцевых галек, очень мало перенесённого гранита», то есть «пришлого» для Крыма. На Карадаге учёный находит то, что и нынче приводит в восторг отдыхающих в Коктебеле и Курортном — полудрагоценные морские камешки:

На берегу моря — много гальки... из яшмы и халцедона. Эта единственная во всей Тавриде каменная порода, могущая служить подтверждением в доказательство вулканической деятельности в самой отделённой древности.

А в предгорье Паллас обнаружил, что «в мелу находят много черноватого ружейного кремня с белой корой». Именно это открытие послужило толчком для поисков по находкам кремневых орудий в районе Ак-Каи стоянок первобытного человека. В 70-80-е годы прошлого столетия здесь было обнаружено более двадцати палеолитических стоянок.

Натуралист энциклопедического склада

И в этой ипостаси зарекомендовал себя Паллас и остался в мировой науке. Его ботанические исследования не менее внушительны, чем географические. Он вторым после Габлица составил обширнейший список растений полуострова. Он значительно дополнил исследование своего предшественника, перечислив уже 969, а не 542 известных вида флоры. Видный ботаник двадцатого столетия Сергей Станков считает, что именно с Палласа следует отсчитывать историю изучения крымской растительности. Кроме того, академик впервые описал ряд крымских видов животных, положил начало климатическим и фенологическим наблюдениям.

— В его работах содержатся ответы на многие вопросы развития растительного мира полуострова, нацеливающие на решение и нынешних хозяйственных задач, в частности лесоразведения и охраны природы яйл, — напоминает Василий Ена. — Приоритет учёного и в том, что он впервые указал на высотную дифференциацию растительного горного Крыма. Труды исследователя о Крыме стали вершиной его научного творчества, они широко известны во всём мире. А сама Таврида благодаря этим трудам обрела достойное место в представлениях натуралистов многих стран.

Не менее важны описания исторических мест Тавриды. До сих пор с интересом читаются его книги «О жителях полуострова», в которой приводится численность населения, национальный состав, виды занятий, «О нынешнем состоянии Крыма и возможных в нём экономических улучшениях» с обзором отраслей хозяйства и путей их совершенствования. Практическое значение имеют и в наше время его исследования «О крымском виноградарстве», «О плодовых садах Крыма». Паллас зарекомендовал себя не только как разносторонний учёный, но и как рачительный, знающий хозяйственник, высказывающий научно обоснованные предначертания развития Тавриды.

За год до кончины Паллас вернулся на родину, в Германию. О том, какую роль он сыграл в развитии европейского естествознания и какой характер носили представления тогдашних европейских светил о Крыме, можно судить по словам учёного Жоржа Кювье:

...Для человека, прожившего 15 лет в Малой Татарии, это значило почти возвратиться с того света...

Палласовские путевые заметки и дневники до сих пор читаются, как увлекательный роман. Даже мастер изящного слога Осип Мандельштам признавался:

Я читаю Палласа с одышкой, не торопясь. Медленно перелистываю акварельные вёрсты. Сижу в почтовой карете с разумным и ласковым путешественником... Чтение этого натуралиста прекрасно влияет на расположение чувств, выпрямляет глаз и сообщает душе минеральное кварцевое спокойствие...

Кстати

Имя Палласа увековечено в девяти названиях растений, произрастающих на полуострове. На сохранившемся здании усадьбы Палласа в заповедном ландшафтном симферопольском парке «Салгирка» установлена мемориальная доска. Имя учёного значится среди имён выдающихся горожан на памятной скрижали, установленной в центре Симферополя в честь 200-летия города.

Имя Палласа носят действующий вулкан в гряде Курильских островов, гора в южной части Северного Урала, полуостров берега Харитона Лаптева в Карском море, риф у берегов Новой Гвинеи, улица в Берлине, город и железнодорожная станция в Волгоградской области, улицы в Новосибирске, Волгограде. Паллас был первым учёным, именем которого назван русский корабль.

Паллас был членом Лондонской, Римской, Неаполитанской, Геттингенской, Стокгольмской, Копенгагенской академий наук, Патриотического шведского общества, Лондонского и Монпельеского королевских обществ, Петербургского вольного экономического общества, Парижского национального института. Кавалер орденов Святого Владимира IV степени и Святой Анны II степени.

По инициативе Палласа в 1804 году было открыто Судакское училище виноградарства и виноделия.

Профессор Кембриджского университета Эдвард Дэниел Кларк писал:

Крым надолго останется знаменитым как местопребывание профессора Палласа, этого известного в учёном мире своими многочисленными трудами исследователя.

Людмила Обуховская, «

, направлямые Оргкомитетом заинтересованным организациям и лицам , рекомендуемых для путешествий и экспедиций

Биография Петера Симона Палласа

Петер Симон Паллас (нем. Peter Simon Pallas, 1741-1811) - знаменитый немецкий и русский ученый - энциклопедист, естествоиспытатель, географ. Прославился научными экспедициями по территории России во второй половине ХVIII века. Внес существенный вклад в мировую и российскую науку: географию, геологию, биологию, филологию и этнографию. Петер Паллас родился в Берлине 22.09.1741 года в семье врача, профессора анатомии и главного хирурга одной из Берлинских клиник. Отец Петера хотел, чтобы сын пошел по его стопам, однако сын увлекся естествознанием. Обучаясь у частных преподавателей, в 13 лет знал в совершенстве пять языков, начал посещать лекции в Берлинской медико-хирургической коллегии, где изучал медицинские дисциплины и наряду с ними - ботанику и зоологию. Продолжил учебу в университетах Галле и Геттингене по педагогике, философии, горному делу, сельскому хозяйству, математике и физике.

В 1760 году Петер Паллас уже в Лейденском университете, где в 19 лет защищает докторскую диссертацию. В 1766 году Петербургская Императорская Академия наук избрала Палласа своим действительным членом и профессором. 30 июля 1767 года в возрасте 26 лет, уже имея докторскую степень, профессорское звание и признание в Европе, Паллас вместе с женой и дочерью прибыл в Россию. Это было время, когда Екатерина II активно интересовалась темами переустройства и экономического развития Российской империи, поэтому комплексное исследование страны было главным направлением российской науки. По сути это являлось созданием Геоинформационной системы России на высшем научном уровне того времени. С июня 1768 по июль 1774 года экспедиционный отряд под руководством Петера С. Палласа побывал в районах Поволжья, Урала, Западной Сибири, Алтая, Байкала и Забайкалья. Экспедиция имела громадное практическое значение, так как дала сведения об уникальных богатствах Восточной Сибири и Алтая, которые до этого не были известны. Результаты научного подвига Петера Палласа были обобщены им в многочисленных произведениях на русском, латинском, немецком языках, главный из которых - «Путешествие по разным провинциям Российского государства». В последующие годы Петер Паллас продолжает заниматься исследованиями в различных областях науки - топографии, гельминтологии, биологии и лингвистики. В 1793-1794 годах путешествует по югу России, посетив и описав Поволжье, Северный Кавказ, Крым и Украину. Паллас пишет большой труд по фауне России, окончив который, в 1810 году уехал в Берлин для подготовки его к изданию. Здесь он в почете и уважении прожил один год и, так и не увидев этот труд изданным, умер 8 сентября 1811 года.

Деятельность выдающегося немецкого, русского ученого и путешественника Петера Симона Палласа ценна тем, что м ногивыводы его трудов и ныне лежат в основании наших знаний о природе и людях России. В своих работах он выступает как путешественник, геолог, географ, топограф, минералог, биолог, зоолог, этнолог, филолог, даже сельский хозяин и технолог. По многосторонности своих знаний Петер Паллас напоминает энциклопедических ученых древности, а по точности - это ученый современный, а не XVIII века.

Выдающийся советский ученый академик Вернадский в трудах по истории науки в России пишет:

…[Работы Палласа] лежат до сих пор в основании наших знаний о природе и людях России. К ним неизбежно, как к живому источнику, обращается географ и этнограф, зоолог и ботаник, геолог и минералог, статистик, археолог и языковед — раз только он столкнётся с вопросами, связанными с природой и народами России. Его путешествияявляются в своих изложениях неисчерпаемым источником разнообразнейших крупных и мелких, но всегда научно точных данных. Но Палласбыл и творцом в областях теоретических обобщений — его значение как теоретика геолога, физико-географа и биолога даже более высоко и глубоко, чем обычно рисуется в столь мало изученной области знания, какой является история науки в новое время. Паллас до сих пор ещё не занял в нашем сознании того исторического места, которое отвечает его реальному значению. Может быть, для истории русской культуры особенно важным представляется то, что Паллас делал свои крупные обобщения на основании изучения русской природы, быта и остатков племён, населяющих нашу страну. Строение наших гор дало ему данные для первых научных орогенетических представлений, перенесённых на весь земной шар; изучение русской фауны привело его к зоогеографическим обобщениям, положившим начало целому отделу зоологии, и к тем данным в области анатомии беспозвоночных, которые явились для его времени совершенно неожиданным новым завоеванием. В области археологии и этнографии, физической географии мы всюду наталкиваемся на ту же черту — самостоятельную обобщающую работу над природой и народами нашей страны.

Цели и задачи проекта

Целью проекта является популяризация научного наследия, значимости деятельности и личности академика Петера Симона Палласа, расширение научных, культурных и спортивных связей между народами.

Для достижения цели в проекте решаются следующие задачи:

Программа и сроки проекта

Мероприятия проекта «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук» проводятся с 2014 по 2016 годы и включают в себя три периода:

Программа проекта будет уточняться и детализироваться.

Оргкомитет проекта

Сопредседатели:

1. Бабин Валерий, к.и.н, ректор Горно-Алтайского Университета,
2. Бауме Отфрид, д-р, профессор, Президент Мюнхенского географического общества, директор института географии Мюнхенского Университета.

Заместители:

1. Бондаренко Алексей, д-р, профессор, декан факультета географии Горно-Алтайского Университета,
2. Бринк Иван, д-р, профессор, зав. кафедрой Донского технического Университета.

Ответственный секретарь:

Вайнберг Рахмиль - руководитель туральпклуба культцентра GOROD, мастер спорта СССР по горному туризму (Мюнхен)

Члены Оргкомитета:

1. Маринин А., профессор, Председатель Алтайского республиканского отделения РГО,
2. Мозесон Абрам, к.м.с., инструктор альпинизма, туральпклуб GOROD (Мюнхен)
3. Федорченко Александр, к.ф.н., Президент Всемирной Энциклопедии Путешествий (Москва)
4. Кюфман Карола, д-р, профессор, институт географии Мюнхенского Университета.

Контакты

Участники проекта

Участниками проекта могут быть образовательные, научные, спортивные, экологические, общественные организации, спортивные команды и группы, а также отдельные лица, интересующиеся жизнью и деятельностью Петера Палласа и получившие от Оргкомитета проекта сообщение о принятии их заявки на участие мероприятиях проекта. Участники программы совершают экскурсии, восхождения и походы в соответствии с действующими правилами на территории, где проводятся эти мероприятия и сами несут ответственность за свою безопасность.

Руководство проектом

Все мероприятия проекта «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук» проводятся в соответствии с настоящим Положением и координируются Оргкомитетом в составе представителей организаций, поддержавших данный проект: ФГБОУ ВПО "Горно-Алтайский государственный университет", Алтайское отделение русского географического общества, Мюнхенское географическое общество (ФРГ), Мюнхенский Русский Культурный Центр «GOROD» и его туристско-альпинистский клуб (ФРГ), Фонд Всемирная Энциклопедия Путешествий (Москва).

Финансирование проекта

Расходы по участию команд, групп и отдельных лиц в проекте несут организации, проводящие мероприятия - инициаторы отдельных мероприятий, в т.ч. и выставляющие команды, спонсоры или сами участники.

Документы, направлямые Оргкомитетом заинтересованным организациям и лицам

1. Настоящее Положение,
2. Банки заявок и информацию (формы №1, №2) на участие в проекте (заявки на участие в проекте принимаются Оргкомитетом проекта с 01.05.2014 г. по прилагаемой Форме №1. Итоговая Форма №2 подается в Оргкомитет не позднее 15 декабря года проведения мероприятия.),
3. Перечень районов по которым проходили экспедиции Петера Палласа,
4. Дает консультации по проведению мероприятий, выбору маршрутов, техники их прохождения и обеспечения безопасности,
5. Координирует сроки проведения мероприятий,
6. Предлагает тематику вопросов при изучении архивных или литературных материалов,
7. При необходимости и возможности оказывает визовую поддержку и др.

Заявка (Форма №1)

на участие в проекте «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук» от:

1. Количество участников
2. Фамилия и имя руководителя
3. Район восхождения (похода)
4. Предполагаемый маршрут
5. Планируемое время
6. Намечаемая общественно-полезная деятельность, научная работа
7. Требуется ли консультационная или иная помощь Оргкомитета, и какая
8. Участники команды (группы) по своему опыту, физической и технической подготовке соответствуют сложности предстоящего восхождения (похода) в соответствие с существующими требованиям безопасности.

дата

Заявка (Форма №2)

ИНФОРМАЦИЯ

об участии в проекте «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук»

1. Наименование организации, команды, группы, частных лиц
2. Присвоенный оргкомитетом номер
3. Количество участников
4. Фамилия и имя руководителя
5. Адрес руководителя, телефон, факс, E-mail
6. Район восхождения (похода)
7. Выполненный маршрут
8. Время проведения восхождения (похода)
9. Проведенная работа по проекту «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук»: конференции, лекции, беседы, доклады, статьи в СМИ и т.д.

М.П. (подпись ответственного лица)
дата

Оргкомитет Международного Проекта «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук» зачитывает участие в проекте:

1. Восхождения и туристские походы по видам туризма в районах экспедиций, проведенных Петером Палласом (1768-1774, 1793-1795 гг.): Санкт-Петербург, Москва, Пенза, Ульяновск, Самара, Поволжье, Волгоград, Астрахань, Северное побережье каспийского моря, Сев. Кавказ, Уфа, Урал, Челябинск, Алтай, Тюмень, Омск, Красноярск, Иркутск, озеро Байкал, Азовское море, Крымский полуостров.
2. Туристские мероприятия, в том числе и экскурсии, по местам учебы, жизни и работы Петера Палласа в Германии (Галле, Лейден, Геттинген. Особо отмечен Берлин - город, где Петер Паллас родился, окончил Университет и где находится его могила), Австрии, Голландии.
3. Восхождения и видовые туристские мероприятия в других районах, при условии проведения их участниками работы по популяризации имени и значения трудов Петера Палласа.

Настоящее Положение является официальным приглашением принять участие в проекте «Петер Паллас (1741-1811) - действительный член Петербургской Императорской Академии наук».

22 сентября 2016 года исполняется 275 лет со дня рождения замечательного ученого и путешественника, члена Императорской Петербургской академии наук Петра Симона Палласа (Peter Simon Pallas, 1741–1811). Уже при жизни он получил огромную международную известность благодаря своим научным трудам в самых разных областях науки, а также двум большим путешествиям по бескрайним просторам Российской империи.

Тем не менее с Палласом связан один грустный парадокс. С одной стороны, его имя легко найти во многих энциклопедиях или справочниках и про ученого написано множество статей и даже книг . Однако с другой - о нем даже в научных кругах мало знают, а нередко и не слышали ничего. Между тем историки науки подчас сравнивают Палласа с Михаилом Васильевичем Ломоносовым, символом нашей науки второй половины XVIII века, не без оснований полагая, что Пётр Паллас был знаковой фигурой нашей Академии наук последней трети века Просвещения.

В XIX и XX столетиях многие выдающиеся ученые в России и за рубежом восторженно отзывались о вкладе Палласа в науку. Назову лишь имена французского зоолога и историка науки Жоржа Кювье, немецкого путешественника и натуралиста Александра Гумбольдта, одного из основателей отечественной экологии и зоогеографии Николая Алексеевича Северцова. Однако сегодня многие члены РАН имеют (если имеют) о своем великом предшественнике весьма смутное представление. Целый ряд трудов Палласа считается основополагающим, а что в них написано, большинству ныне практически неизвестно, так как они не переведены на русский язык.

Путь в науку

Будущий «академикус» родился в Берлине в зажиточной семье военного хирурга-профессора. Мать происходила из французской гугенотской диаспоры. Германии как единой страны тогда еще не существовало. Берлин был столицей амбициозного и воинственного Прусского королевства, в котором царствовала бранденбургская династия Гогенцоллернов.

Петер был третьим и последним ребенком. Он получил хорошее домашнее образование, которое сводилось к изучению языков. В результате мальчик освоил, помимо родного немецкого и французского (языка матери), еще латынь, а также древнегреческий и английский, которые не были тогда в моде. В 13 лет отец отдал ребенка в Берлинскую медико-хирургическую коллегию, которая отличалась передовыми взглядами на медицину и естествознание. По ее подобию позже в России создали Медико-хирургическую академию в Санкт-Петербурге и Москве (ныне Военно-медицинская академия).

В 1760-е годы Паллас жил в Англии и Нидерландах, где познакомился со многими известными коллекционерами и натуралистами. Он посещал знаменитые ботанические сады и изучал богатейшие коллекции «натуралий», как тогда называли предметы природы. Тогда же Петер решил отказаться от медицинской карьеры и заняться естественными науками, что не нашло поддержки у отца.

Благодаря полезным знакомствам с влиятельными людьми, а также собственным познаниям Паллас в июне 1764 года был избран членом Лондонского королевского общества, а в ноябре того же года - членом кайзеровской Леопольдино-Каролинской академии естествоиспытателей (кратко «Леопольдина»). Избрание столь молодого натуралиста, которому не исполнилось и 23 лет, было, конечно, неслыханной честью, особенно если учесть отсутствие у него опубликованных работ (не считая диссертации).

Тем не менее столь щедрый аванс оказался оправданным. В 1766 году в Гааге Паллас напечатал сразу две монографии. В первой из них (Elenchus Zoophytorum ) он дал описание загадочных тогда зоофитов («животно-растений»), то есть прикрепленных к грунту существ (губки, коралловые полипы, мшанки), подтвердив их принадлежность к животным. Молодой натуралист, показав, что между растениями и животными нет такой принципиальной границы, как думало тогда большинство, противопоставил царство живых организмов минералам. Эту идею в 1920-е годы высоко оценил В. И. Вернадский в своей книге о живом веществе.

Другая книга (Miscellanea Zoologica ) содержала описание самых различных животных, от антилоп до низших существ. В ней, кстати, Паллас первым выделил морских свинок в отдельный род Cavia . В Нидерландах начинающий, но уже известный натуралист мечтал о далекой экспедиции в одну из голландских колоний: на самый юг Африки или на восток в Азию. Однако его мечты прервал отец, вызвавший сына домой.

В семье назревал конфликт. Петер находился в полной финансовой зависимости от отца, но не хотел становиться врачом. Неожиданное предложение пришло из России. От имени Екатерины II Палласа-младшего приглашали на работу в Санкт-Петербург, столицу огромной империи. Ему пообещали место действительного члена и профессора естественных наук Императорской академии наук, а также руководство большой экспедицией в Сибирь. Поколебавшись, Паллас принял приглашение и уже летом 1767 года заседал в Академии наук. В Петербург Паллас приехал не один, а с молодой женщиной, имя которой осталось неизвестным. Позже она стала его женой, и у них родилась дочь.

Путешествие по России

Летом 1768 года Паллас во главе отряда из семи человек покинул Санкт-Петербург, отправившись в долгое путешествие вглубь обширной неведомой страны. Он прошел Поволжье, Урал, Северный Прикаспий, Западную Сибирь и достиг на востоке Забайкалья (Даурии). Его отряд входил в состав так называемых «физических» экспедиций, которые стали одной из наиболее славных страниц в истории отечественной науки. Согласно официальной инструкции, помимо «натуральной истории» следовало описывать географию посещаемого края, его природные ресурсы, экономику, историю и обычаи местных народов. Фактически это были комплексные экспедиции с необычайно широким спектром задач, от физической и экономической географии до народной медицины и верований.

Экспедиция оказалась нелегкой. 30 июля (10 августа) 1774 года, претерпев многие испытания, невзгоды и лишения тяжелой кочевой жизни, понеся потери среди подчиненных, 33-летний естествоиспытатель вернулся на берега Невы. Он выглядел как изможденный болезнями полустарик с седеющими волосами.

В ходе длительных странствий Палас вел подробный дневник, который частями отсылал в Академию наук. Этот дневник был опубликован под названием «Путешествие по разным провинциям Российской империи» в Санкт-Петербурге по-немецки (1771–1776), а затем по-русски (1773–1788) в трех частях и пяти книгах. Это удивительное по своей широте произведение, переиздававшееся на разных языках более 20 раз, выдвинуло его автора в число выдающихся европейских ученых.

Фактически Паллас создал грандиозную панораму огромной, многоликой и тогда мало изученной страны, обрисовав ее разнообразную природу и многочисленные народы от Балтики до Забайкалья и от полярной тундры до прикаспийской пустыни. «Путешествие» стало настоящей энциклопедией России второй половины XVIII столетия. Оно привлекало внимание не только различных ученых (от ботаников до востоковедов), но и таких замечательных писателей и поэтов, как Николай Гоголь (при подготовке им «Мертвых душ») и Осип Мандельштам . С годами научная и историческая ценность этого обширного труда Палласа только возрастает, так как полученные им сведения о природе и населении позволяют при сопоставлении с современными данными оценивать те изменения, которые произошли за последние столетия.

Милость императрицы

После экспедиции Паллас прожил в Санкт-Петербурге почти двадцать лет, ведя размеренную жизнь ученого и выполняя различные поручения Императорской академии наук и других ведомств Российской империи. Он писал многочисленные статьи и книги, редактировал труды своих коллег, посещал академические и другие заседания, вел обширную переписку с российскими и зарубежными учеными, выпускал издание Neue Nordische Beyträge (1781–1796) и т. д.

Следует отметить его многочисленные объемистые книги по этнографии, зоологии, ботанике, энтомологии, «Сравнительные словари всех языков и наречий» и т. д. В 1777 году академик выдвинул свою концепцию строения и образовании гор и изменений на земном шаре. В 1780-м он выступил с публичной речью в Императорской академии наук об изменчивости животных, опровергнув концепцию Карла Линнея о гибридизации видов и взгляды не менее знаменитого Жоржа Бюффона о влиянии климата.

Постепенно Паллас становился всё более важной фигурой, чье влияние выходило за пределы Императорской академии наук. Благодаря покровительству Екатерины II он был принят при дворе, преподавал естественные науки ее внукам Александру (будущему императору Александру I) и Константину, был назначен историографом Адмиралтейств-коллегии.

Однако милость императрицы не была вечной, а придворные недоброжелатели Палласа не дремали. Осенью 1792 года он был освобожден от дел по Адмиралтейств-коллегии и получил высочайшее разрешение на путешествие в Крым, присоединенный к России в 1783 году. Фактически его с почетом отправили в дальнюю ссылку. Хотя называют разные поводы для опалы, ее реальная причина неизвестна.

Свое второе большое путешествие Паллас совершил в 1793–1794 годах за свой счет. Зимний путь прошел через Москву и Волгу на юг России через Прикаспий в Крым. Ехал он в кибитках с уже третьей женой Каролиной Ивановной и дочкой Альбертиной от первого брака.

В 1795 году в Санкт-Петербурге на французском и русском языках появилось краткое описание Крымского полуострова, составленное Палласом по поручению молодого фаворита императрицы графа Платона Зубова. За одно десятилетие (1796–1806) последовало 11 переизданий «Тавриды» на немецком и французском языках. Вероятно, это объяснялось не просто любопытством, но и геополитическими интересами. Вскоре на немецком языке в Лейпциге (1799–1801) появилось двухтомное описание путешествия самого Палласа «по южным наместничествам Русского государства», которое также неоднократно переиздавалось в Европе.

Екатерина II щедро наделила академика землями и домом в Крыму близ Симферополя. Здесь Паллас прожил около 15 лет (1795–1810), успешно сочетая жизнь помещика и ученого. Помимо занятий садоводством и виноградарством он составил еще одну ботаническую монографию и завершил главный научный труд своей жизни Zoographia Rosso-Asiatica («Русско-Азиатская зоография»). Ее три тома, напечатанные по-латыни в Санкт-Петербурге (1811 и 1814), содержали описания 874 видов позвоночных животных.

В апреле 1810 года постаревший ученый с овдовевшей дочкой и внуком вернулся в Берлин. Жена осталась в Крыму. 8 сентября 1811 года великий натуралист умер от хронического энтерита, которым страдал всю жизнь (не дожив всего двух недель до своего 70-летия). Похоронен он на Иерусалимском кладбище в Берлине.

Наследие Палласа

Научное наследие Палласа огромно. Если не учитывать переиздания, то он за 51 год (1760–1811) написал 20 книг и 131 статью, отредактировал множество рукописей, а также перевел 1 книгу и 7 статей. Наиболее продуктивен ученый был в Санкт-Петербурге с 1776 по 1789 год.

Если рассортировать его работы по направлениям, то получается, что исследователь внес вклад как минимум в 14 наук. Помимо зоологии и ботаники это география, геология, палеонтология, этнография, востоковедение, религиоведение (буддология), история и археология. Ученому принадлежат также печатные труды по лингвистике, нумизматике, археологии, метеорологии, медицине, сельскому и лесному хозяйствам, горному делу, различным ремеслам и технологиям.

Привезенная Палласом из Сибири большая железокаменная глыба (687 кг), известная как Палласово железо , оказалась первым отождествленным наукой небесным телом. С изучением этого «аэролита» (тогдашний термин) связывают начало научной метеоритики, а метеориты такого типа получили название палласиты .

В 1895 году натуралист и библиограф Фёдор Петрович Кёппен (1833–1908), составивший подробный список работ Палласа и изложивший его биографию, предложил поставить в Санкт-Петербурге памятник этому замечательному ученому, а также издать в Академии наук полное собрание его сочинений . В 1904 году железнодорожной станции в степном Нижнем Поволжье на линии, ведущей к Астрахани, дали название Палласовка (город с 1967 года). Там же в советское время появился и единственный в мире памятник ученому и путешественнику.

Казалось бы, страна должна гордиться таким великим исследователем. Однако 275-летие со дня рождения Палласа в России вряд ли будет отмечаться на высоком официальном уровне; по крайней мере, решения РАН на эту тему мне и моим коллегам неизвестны. Несмотря на явное отсутствие интереса в верхах, энтузиасты, конечно, проведут серию Палласовских заседаний в регионах. 22 сентября в Берлине немецкие и российские коллеги, живущие в Германии, планируют возложить цветы на могилу выдающегося ученого, объединяющего обе наши страны.

Конечно, очень огорчает отсутствие интереса и понимания значимости Палласа в руководстве наукой, а также в органах власти. Радует, что его имя помнят и им гордятся ученые, краеведы и учителя в различных городах и селах нашей необъятной родины, особенно в тех областях, где проходили экспедиции Петра Семёновича Палласа. Радует также то, что благодаря скромной провинциальной интеллигенции его наследие изучают в школах и местных музеях.

Мудрый Вернадский так отозвался о трудах Палласа: «Они лежат до сих пор в основании наших знаний о природе и людях России. К ним неизбежно, как к живому источнику, обращается геолог и этнограф, зоолог и ботаник, геолог и минералог, статистик, археолог и языковед <...>. Паллас до сих пор еще не занял в нашем сознании того исторического места, которое отвечает его реальному значению».

Хотелось бы, чтобы это понимали как руководители науки, так и власть на разных ее уровнях.

Боркин Л. Я., Ганнибал Б. К., Голубев А. В. Дорогами Петра Симона Палласа (по западу Казахстана). СПб.; Уральск: Евразийский союз ученых, 2014; Сытин А. К. Ботаник Пётр Симон Паллас. М.: Т-во научных изданий КМК, 2014; Wendland F. Peter Simon Pallas (1741–1811). Materialien einer Biographie. Teil I. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 1992. XVIII. 1176 S. (Veröffentlichungen der Historischen Komission zu Berlin, Bd. 80/I-II); Боркин Л. Я. Добавления к библиографии Петра Симона Палласа // Историко-биологические исследования. СПб., 2011. Т. 3, № 3. С. 130–157.

Сытин А. К. Живая география России: Н. В. Гоголь изучает естественноисторические труды П. С. Палласа // Природа. 2000. № 6. С. 93–96; Боркин Л. Я. Осип Мандельштам и П. С. Паллас (послесловие) // Родник знаний. СПб. 2013. № 1 (8). С. 31–33.

П. С. Паллас (1741 - 1811) - натуралист и путешественник-энциклопедист, прославивший свое имя крупными вкладами в географию, зоологию, ботанику, палеонтологию, минералогию, геологию, этнографию, историю и языкознание. Паллас исследовал обширные пространства Поволжья, Прикаспия, Башкирии, Урала, Сибири, Предкавказья и Крыма. Во многих отношениях это было настоящим открытием необъятных территорий России для науки.

Географические заслуги Палласа огромны не только по линии инвентаризации колоссального количества фактов, но и по умению их систематизировать и объяснять. Паллас был пионером и в расшифровке орогидрографии больших частей Урала, Алтая, Саян и Крыма, и в суждении о их геологическом строении, и в научном описании минеральных богатств, а также флоры и фауны России. Он собрал множество сведений и о ее горной промышленности, сельском и лесном хозяйстве, этнографии, языках и истории.

Н. А. Северцов подчеркивал, что Паллас, изучая «связи всех трех царств природы», установил «прочные воззрения «а значение метеорологических, почвенных и климатических влияний… Нет отрасли естественных наук, в которой Паллас не проложил бы нового пути, не оставил бы гениального образца для последовавших за ним исследователей… Он подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных им материалов. По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических ученых древности и средних веков; по точности и положительности - это ученый современный, а не XVIII века».

Высказанная Палласом в 1777 г. теория о происхождении гор ознаменовала собою целый этап в развитии науки о Земле. Подобно Соссюру, наметившему первые закономерности в строении недр Альп, Паллас, которого называли русским Соссюром, сумел уловить первые признаки закономерного (зонального) строения в таких сложных горных системах, как Урал и горы южной Сибири, и сделал из этих наблюдений общетеоретические выводы. Важно, что, еще и не умея преодолеть мировоззрение катастрофистов, Паллас стремился отразить и расшифровать всю сложность и многообразие причин геологических процессов. Он писал: «Чтобы отыскать разумные причины изменений на нашей Земле, надо соединить много новых гипотез, а не брать одну какую-нибудь, как это делают прочие авторы теории Земли». Паллас говорил и о «потопах» и о вулканических извержениях, и о «катастрофических провалах дна», как об одной из причин понижений уровня океана, и делал вывод: «Очевидно, природа употребляет весьма разнообразные способы для образования и передвижения гор и для произведения других явлений, изменивших поверхность Земли». Идеи Палласа имели, по признанию Кювье, большое влияние на развитие общих геологических представлений даже таких признанных родоначальников геологии, как Вернер и Соссюр.

Однако, приписывая Палласу закладку «начала всей новейшей геологии», Кювье допускал явное преувеличение и демонстрировал свое незнакомство с идеями Ломоносова. А. В. Хабаков подчеркивает, что рассуждение Палласа о всемирных переворотах и катастрофах было «внешне эффектной, но мало продуманной и фальшивой концепцией, шагом назад, по сравнению, например, со взглядами Ломоносова «о нечувствительных течением времени переменах» границ суши и моря». Кстати, в более поздних сочинениях Паллас не опирается на свою катастрофистскую гипотезу и, описывая природу Крыма в 1794 г., говорит о горных поднятиях как о «явлениях, которые невозможно объяснить».

По словам В. В. Белоусова, «имя Палласа стоит первым в истории наших региональных геологических исследовании… Почти век книги Палласа лежали на столах геологов в качестве справочников, и, перелистывая эти толстые томы, всегда можно было найти в них какое-нибудь новое, не замеченное раньше указание на присутствие там или здесь ценного минерала, и подобные сухие и краткие сообщения позже не раз были причиной крупных геологических открытий… Геологи шутят, что исторический очерк исследований в любом геологическом отчете должен начинаться словами: «Еще Паллас…»

Паллас, словно предвидя это, вел подробнейшие записи, не пренебрегая любыми мелочами, и объяснял это так: «Многие вещи, которые могут теперь показаться незначительными, со временем у наших потомков могут приобрести большое значение». Сравнение Палласом пластов Земли с книгой древней хроники, по которой можно читать ее историю, стало теперь принадлежностью любого учебника по геологии и физической географии. Паллас дальнозорко предсказывал, что эти архивы природы, «предшествовавшие азбуке и самым отдаленным преданиям, мы только начали читать, но материал, заключающийся в них, не исчерпается еще в несколько столетий после нас». Внимание, которое Паллас уделял изучению связей между явлениями, приводило его ко многим важным физико-географическим выводам. Об этом Н. А. Северцов писал: «…Климатология и физическая география не существовали до Палласа. Он более всех своих современников занимался ими и был в этом отношении достойным предшественником Гумбольдта… Паллас первый стал наблюдать периодические явления в жизни животных. Он составил в 1769 году для членов экспедиции план этих наблюдений…» Согласно этому плану надлежало регистрировать ход температуры, вскрытие рек, сроки прилета птиц, цветения растений, пробуждения животных от спячки и пр. Это рисует Палласа и как одного из первых в России организаторов фенологических наблюдений.

Паллас описал сотни видов животных, высказал много интересных мыслей о их связях со средой и наметил их ареалы, что позволяет говорить о нем как об одном из основоположников зоогеографии. Основополагающим вкладом Палласа в палеонтологию явились его исследования ископаемых остатков мамонта, буйвола и волосатого носорога сначала по музейным коллекциям, а потом и по собственным сборам. Паллас пытался объяснить нахождение костей слонов вперемешку «с морскими раковинами и костями морских рыб», а также на хождение в мерзлоте на реке Вилюе трупа волосатого носорога с уцелевшей шерстью. Ученый еще не мог допустить, что носороги и слоны жили так далеко на севере, и привлекал для объяснения их заноса с юга внезапное катастрофическое вторжение океана. И все же ценна была сама попытка палеогеографического истолкования находок ископаемых остатков.

В 1793 г. Паллас описал отпечатки листьев из третичных отложений Камчатки - это были первые сведения об ископаемых растениях с территории России. Известность Палласа как ботаника связана с начатой им капитальной «Флорой России».

Паллас доказал, что уровень Каспия лежит ниже уровня Мирового океана, но что прежде Каспий доходил до Общего Сырта и Ергеней. Установив родство рыб и моллюсков Каспия и Черного моря, Паллас создал гипотезу о существовании в прошлом единого Понто-Арало-Каспийского бассейна и его разъединении при прорыве вод через Босфорский пролив.

В ранних трудах Паллас выступал как предтеча эволюционистов, отстаивая изменчивость организмов, и даже рисовал родословное древо развития животных, но позднее перешел на метафизические позиции отрицания изменчивости видов. В понимании же природы как целого эволюционное и стихийно-материалистическое мировоззрение было свойственно Палласу до конца его жизни.

Современников поражала трудоспособность Палласа. Он опубликовал 170 работ, среди них десятки капитальных исследований. Его ум был словно создан для сбора и упорядочения хаоса несметных фактов и для сведения их в четкие системы классификаций. В Палласе сочетались острая наблюдательность, феноменальная память, великая дисциплинированность мысли, что обеспечивало своевременную фиксацию всего наблюдаемого, и высочайшая научная честность. За достоверность регистрируемых Палласом фактов, за приводимые им данные измерений, описания форм и т. п. можно ручаться. «Сколь ревностно я в моей науке справедливость наблюдаю (да может быть к моему нещастию и слишком), столь во всем оном описании моего путешествия я не выступал из нее «и наималейше: ибо по своему понятию взять вещь за другую и уважить больше, нежели какова она есть в самом деле, где прибавить, а где утаить, я щитал за наказания достойной проступок против ученого свету, наипаче между натуралистами…».

Сделанные ученым описания множества местностей, урочищ, населенных пунктов, черт хозяйства и быта никогда не потеряют ценности именно в силу своей подробности и достоверности: это - эталоны для измерения перемен, происшедших в природе и людях за последующие эпохи.

Паллас родился 22 сентября 1741 г. в Берлине в семье немецкого профессора-хирурга. Мать мальчика была француженка. Учась до 13 лет у домашних учителей, Паллас хорошо овладел языками (латынью и современными европейскими), что в дальнейшем очень облегчило его научную деятельность, особенно при составлении словарей и при выработке научной терминологии.

В 1761 - 1762 гг. Паллас изучал коллекции у натуралистов Англии, а также экскурсировал по ее берегам, собирая морских животных.

22-летний молодой человек был настолько признанным авторитетом, что его уже тогда избрали своим членом академии Лондона и Рима. В 1766 г. Паллас опубликовал зоологический труд «Исследование зоофитов», который знаменовал собой целый переворот в систематике: кораллы и губки, только что переведенные зоологами из растительного мира в животный, были детально классифицированы Палласом. Тогда же он начал разрабатывать родословное древо животных, выступив, таким образом, как предтеча эволюционистов.

Вернувшись в 1767 г. в Берлин, Паллас опубликовал еще ряд монографий и сборников по зоологии. Но именно в это время его ждал крутой поворот, в результате которого ученый на целых 42 года оказался в России, в стране, буквально ставшей ему вторым отечеством.

Крюгер, Франц – Портрет Петра Симона Палласа

В 1767 г. Палласа рекомендовали Екатерине II как блестящего ученого, способного выполнить задуманные в России разносторонние исследования ее природы и хозяйства. 26-летний ученый приехал в Петербург и в роли профессора «истории натуральной», а затем ординарного академика с жалованьем 800 руб. в год принялся за изучение новой для него страны. Среди служебных обязанностей ему было записано «изобретать нечто новое в своей науке», обучать учеников и «умножать достойными вещами» академический «натуральный кабинет».

Палласу было поручено возглавить первый отряд так называемых Оренбургских физических экспедиций. В экспедиции приняли участие молодые географы, выросшие в дальнейшем в крупных ученых. В их числе были Лепехин, Зуев, Рычков, Георги и др. Одни из них (например, Лепехин) совершали под руководством Палласа самостоятельные маршруты; другие (Георги) сопутствовали ему на отдельных этапах путешествия. Но были спутники, проделавшие с Палласом и весь путь (студенты Зуев и химик Никита Соколов, чучельник Шуйский, рисовальщик Дмитриев и др.). Русские спутники оказали колоссальную помощь только начинавшему изучать русский язык Палласу, участвуя в сборе коллекций, совершая дополнительные экскурсии в стороны, ведя расспросную работу, организуя перевозки и бытовое устройство. Неразлучной спутницей, вы несшей эту тяжелую экспедицию, была и молодая жена Палласа (он женился в 1767 г.).

Инструкция, данная Палласу Академией, могла бы показаться непосильной для современной большой комплексной экспедиции. Палласу поручалось «исследовать свойства вод, почв, способы обработки земли, состояние земледелия, распространенные болезни людей и животных и изыскать средства к их лечению и предупреждению, исследовать пчеловодство, шелководство, скотоводство, особенно овцеводство». Далее в числе объектов изучения были перечислены минеральные богатства и воды, искусства, ремесла, промыслы, растения, животные, «форма и внутренность гор», географические, метеорологические и астрономические наблюдения и определения, нравы, обычаи, предания, памятники и «разные древности». И все же этот огромный объем работы был действительно в значительной части выполнен Палласом за шесть лет путешествий.

Экспедиция, участие в которой ученый считал за большое счастье, началась в июне 1768 г. и продолжалась шесть лет. Все это время Паллас неустанно работал, ведя подробнейшие дневники, собирая обильные коллекции по геологии, биологии и этнографии. Это требовало непрерывного напряжения сил, вечной спешки, изнурительных дальних переездов по бездорожью. Постоянные лишения, простуды, частые недоедания подрывали здоровье ученого.

Зимние периоды Паллас тратил на редактирование дневников, которые незамедлительно отправлял в Петербург для печати, чем обеспечил начало публикации своих отчетов (с 1771 г.) еще до возвращения из экспедиции.

В 1768 г. он доехал до Симбирска, в 1769 г. посетил Жигули, Южный Урал (район Орска), Прикаспийскую низменность и оз. Индер, доезжал до Гурьева, после чего вернулся в Уфу. 1770 год Паллас провел на Урале, изучая его многочисленные рудники, и побывал в Богословске [Карпинск], на горе Благодать, в Нижнем Тагиле, Екатеринбурге [Свердловске], Троицке, Тюмени, Тобольске и зимовал в Челябинске. Выполнив заданную программу, Паллас сам обратился в Академию за разрешением продлить экспедицию на районы Сибири. Получив это разрешение, Паллас в 1771 г. проехал через Курган, Ишим и Тару в Омск и Семипалатинск. На основании расспросных данных Паллас осветил вопрос о колебании уровня озер Зауралья и Западной Сибири и связанные с этим изменения в урожайности лугов, в рыбном и соляных промыслах. Паллас осмотрел Колыванские серебряные «рудокопни» на Рудном Алтае, посетил Томск, Барнаул, Минусинскую котловину и зимовал в Красноярске.

В 1772 г. он, миновав Иркутск и Байкал (изучение озера Паллас поручил присоединившемуся к нему Георги), проехал в Забайкалье, добрался до Читы и Кяхты. В это время Никита Соколов ездил по его заданию до Аргунского острога. На обратном пути Паллас продолжил работу Георги по описи Байкала, в результате чего было описано почти все озеро. Вернувшись в Красноярск, в том же 1772 г. Паллас совершил поездку в Западный Саян и Минусинскую котловину.

Возвращение из экспедиции заняло полтора года. На обратном пути через Томск, Тару, Ялуторовск, Челябинск, Сарапуль (с заездом в Казань), Яицкий Городок [Уральск], Астрахань, Царицын, оз. Эльтон и Саратов, перезимовав в Царицыне, ученый совершил экскурсии вниз по Волге на Ахтубу, к горе Б. Богдо и к соленому озеру Баскунчак. Миновав Тамбов и Москву, в июле 1774 г. тридцатитрехлетний Паллас закончил свое беспримерное путешествие, вернувшись в Петербург седым и больным человеком. Желудочные заболевания и воспаление глаз преследовали его далее всю жизнь.

Однако даже утрату здоровья он считал вознагражденной полученными впечатлениями и говорил:

«…Самое блаженство видеть в знатной части света натуру в самом ее бытии, где человек весьма мало от нее отшибся, и ей учиться, служило мне за утраченную при том юность и здоровье изряднейшим награждением, которого от меня никакая зависть не отымет».

Пятитомный труд Палласа «Путешествие по разным провинциям», изданный сначала на немецком языке в 1771 - 1776 гг., представлял собой первое всестороннее и капитальное описание огромной страны, почти неизвестной в то время в научном отношении. Немудрено, что этот труд в короткое время перевели не только на русский (1773 - 1788), но и на английский и на французский языки с примечаниями видных ученых, например Ламарка.

Паллас провел огромную работу по редактированию и изданию трудов целого ряда исследователей. В 1776 - 1781 гг. он опубликовал «Исторические известия о монгольском народе», сообщив в них наряду с историческими множество этнографических сведений о калмыках, бурятах и - по расспросным данным - о Тибете. В материалы о калмыках Паллас включил, помимо своих наблюдений, также и данные погибшего на Кавказе географа Гмелина.

По возвращении из экспедиции Паллас был окружен почетом, сделан историографом Адмиралтейства и преподавателем августейших внуков - будущего императора Александра I и его брата Константина.

«Кабинет достопамятностей природы», собранный Палласом, был приобретен для Эрмитажа в 1786 г.

Дважды (в 1776 и 1779 гг.) в ответ на просьбы Академии наук Паллас выступал со смелыми проектами новых экспедиций по северу и востоку Сибири (его привлекали Енисей и Лена, Колыма и Камчатка, Курильские и Алеутские острова). Паллас пропагандировал несметность природных богатств Сибири, спорил с предрассудком, что «северный климат не благоприятен для образования драгоценных камней». Тем не менее, ни одна из этих экспедиций не осуществилась.

Жизнь Палласа в столице была связана с его участием в решении ряда государственных вопросов, с приемами множества иностранных гостей. Екатерина II привлекла Палласа к составлению словаря «всех языков и наречий».

23 июня 1777 г. ученый выступил с речью в Академии наук и тепло говорил о равнинах России как об отечестве могущественного народа, как о «питомнике героев» и «лучшем убежище наук и искусств», об «арене чудесной деятельности огромного творческого духа Петра Великого».

Развивая уже упомянутую теорию образования гор, он подметил приуроченность гранитов и облекающих их древних «первичных» сланцев, лишенных окаменелостей, к осевым зонам гор. Паллас нашел, что к периферии («на боках масс предшествующих гор») они перекрыты породами «вторичной» формации - известняками и глинами, а также, что эти породы снизу вверх по разрезу залегают все более полого и содержат все больше окаменелостей. Паллас отметил и приуроченность к известнякам крутых оврагов и пещер со сталактитами.

Наконец, на периферии горных стран он констатировал наличие осадочных пород «третичной» формации (впоследствии в Предуралье их возраст оказался пермским).

Подобное строение Паллас объяснял определенной последовательностью древних вулканических процессов и осадконакопления и делал смелый вывод о том, что вся территория России была некогда морским дном, над морем же поднимались лишь острова «первичных гранитов». Хотя Паллас и сам считал причиной наклонения пластов и поднятия гор вулканизм, он упрекал в односторонности итальянских натуралистов, которые, «видя постоянно перед глазами огнедышащие вулканы, все приписывали внутреннему огню». Подметив, что часто «самые высокие горы состоят из гранита», Паллас при этом сделал поразительно глубокий вывод, что гранит «составляет основание континентов» и что «в нем нет окаменелостей, следовательно, он предшествовал органической жизни».

В 1777 г. по поручению Академии наук Паллас исполнил и в 1781 г. издал важное историко-географическое исследование «О российских открытиях на морях между Азиею и Америкою». В том же 1777 г. Паллас издал большую монографию о грызунах, затем еще ряд сочинений о различных млекопитающих и насекомых. Паллас описывал животных не только как систематик, но освещал и их связи со средой, выступая, таким образом, как один из зачинателей экологии.

В «Мемуаре о разновидностях животных» (1780) Паллас перешел на антиэволюционную точку зрения в вопросе об изменчивости видов, объявив их разнообразие и родство влиянием «творческой силы». Но в этом же «Мемуаре» ученый предвосхищает ряд современных взглядов на искусственную гибридизацию, говоря «о непостоянстве некоторых пород домашних животных».

С 1781 г. Паллас, получив в свое распоряжение гербарии своих предшественников, работал над «Флорой России». Первые два тома «Флоры» (1784 - 1788) были в официальном порядке разосланы по губерниям России. Также разослано было по стране и написанное Палласом по поручению правительства «Постановление о лесоразведении», состоящее из 66 пунктов. В течение 1781 - 1806 гг. Паллас создал монументальную сводку по насекомым (главным образом по жукам). В 1781 г. Паллас основал журнал «Новые северные примечания», публикуя в нем множество материалов о природе России и плаваниях в Русскую Америку.

При всей почетности положения столичная жизнь не могла не тяготить прирожденного исследователя и путешественника. Он выхлопотал себе разрешение отправиться за свой счет в новую экспедицию, на этот раз по югу России. 1 февраля 1793 г. Паллас выехал с семьей из Петербурга через Москву и Саратов в Астрахань. Досадный случай - падение в ледяную воду при переправе через Клязьму - привел к дальнейшему ухудшению его здоровья. В Прикаспии Паллас посетил ряд озер и возвышенностей, затем поднялся вверх по Куме к Ставрополю, осмотрел источники Минераловодской группы и через Новочеркасск проехал в Симферополь.

Ранней весной 1794 г. ученый начал изучение Крыма. Осенью Паллас через Херсон, Полтаву и Москву вернулся в Петербург и представил Екатерине II описание Крымавместе с прошением разрешить ему переселиться туда на жительство. Вместе с разрешением Паллас получил от императрицы дом в Симферополе, две деревни с участками земли в Айтодорской и Судакской долинах и 10 тысяч рублей на устройство в Крыму училищ садоводства и виноделия. При этом за ним было сохранено и академическое жалованье.

Паллас с увлечением отдался исследованию природы Крыма и пропаганде его сельскохозяйственного освоения. Он исходил самые неприступные места Крымских гор, развел сады и виноградники в Судакской и Козской долинах, написал ряд статей по агротехнике южных культур в условиях Крыма.

Дом Палласа в Симферополе был местом паломничества всех почетных гостей города, хотя Паллас жил скромно и тяготился внешним блеском своей славы. Очевидцы описывают его, уже близкого к глубокой старости, но еще свежего и бодрого. Воспоминания о своих путешествиях приносили ему, по его словам, более удовольствия, нежели самая слава его.

Паллас и в Крыму продолжал обработку сделанных им ранее наблюдений. В 1799 - 1801 гг. он издал описание своего второго путешествия, заключающее в себе, в частности, и капитальное описание Крыма. Работы Палласа о Крыме - вершина его достижений как географа-натуралиста. А страницы с характеристиками геологического строения Крыма, как пишет А. В. Хабаков (стр. 187), «сделали бы честь полевым записям геолога даже и в наше время».

Любопытны соображения Палласа по поводу границы Европы с Азией. Стремясь отыскать для этой в сущности условной культурно-исторической границы более подходящий природный рубеж, Паллас оспаривал проведение этой границы по Дону и предлагал перенести ее на Общий Сырт и Ергени.

Главной же целью своей жизни Паллас считал создание «Российско-Азиатской зоографии». Над ней он упорнее всего трудился в Крыму, и с опубликованием именно этой книги ему более всего не везло: ее издание было завершено лишь в 1841 г., то есть через 30 лет после его смерти.

В предисловии к этому труду Паллас не без горечи писал: «Наконец является в свет Зоография, так долго лежавшая в бумагах, собранная в течение 30 лет. Она содержит в себе одну восьмую часть животных всего обитаемого мира».

В отличие от «худосочных» систематических сводок по фаунам, содержащих «сухие скелеты имен и синонимов», Паллас ставил целью создать фаунистическую сводку, «полную, богатую и так составленную, что она может быть пригодна для освещения всей зоологии». В этом же предисловии Паллас подчеркнул, что именно зоология оставалась всю жизнь главной его страстью: «…И хотя любовь к растениям и произведениям подземной природы, а также положение и нравы народов и сельское хозяйство меня постоянно развлекали, однако я с молодых лет особенно интересовался зоологией предпочтительно пред остальными частями физиографии». В действительности же «Зоография» содержит столь обильные материалы по экологии, расселению и экономическому значению животных, что она могла бы именоваться и «Зоогеографией».

Незадолго до кончины в жизни Палласа произошел еще один, для многих неожиданный поворот. Недовольный участившимися земельными тяжбами с соседями, жалуясь на малярию, а также стремясь повидать старшего брата и надеясь ускорить издание своей «Зоографии», Паллас распродал за бесценок свои крымские имения и «с высочайшего соизволения» переехал в Берлин, где не был более 42 лет. Официальной мотивировкой отъезда было: «Для приведения в порядок дел своих…» Натуралисты Германии с почетом встретили семидесятилетнего старца как признанного патриарха естествознания. Паллас окунулся в научные новости, мечтал о поездке по природоведческим музеям Франции и Италии. Но расстроенное здоровье давало себя знать. Сознавая приближение смерти, Паллас провел большую работу по приведению в порядок рукописей, по раздаче друзьям оставшихся коллекций. 8 сентября 1811 г. его не стало.

Заслуги Палласа уже при его жизни получили всемирное признание. Он был избран, помимо уже упомянутых, членом научных обществ: Берлинского, Венского, Богемского, Монпельерского, Патриотического шведского, Гессен-Гамбургского, Утрехтского, Лундского, Петербургского вольного экономического, а также Парижского национального института и академий Стокгольмской, Неаполитанской, Геттингенской и Копенгагенской. В России он имел чин действительного статского советника.

В честь Палласа названы многие растения и животные, в том числе род растений Pallasia (название дано самим Линнеем, глубоко ценившим заслуги Палласа), крымская сосна PinusPallasiana и др.

Крымская сосна Pinus Pallasiana

Шафран Палласа – Crocuspallasii

Особый тип железо-каменных метеоритов назван палласитами по имени метеорита «Палласово железо», который ученый привез в Петербург из Сибири в 1772 г.

Памятник Петру Симону Палласу

У берегов Новой Гвинеи есть риф Палласа. В 1947 г. в честь Палласа был назван действующий вулкан на острове Кетой в Курильской гряде. В Берлине, имя Палласа носит одна из улиц.Более того пристанционный посёлок Палласовка (город с 1967)основанный в 1907 годуполучила своё интересное название так же благодаря заслугам немецкого путешественника и натуралиста Петра Симона Палласа, который в XVIII веке проводил экспедицию в данном регионе. Любопытно, что сам Паллас в своё время отметил, что «это земля, на которой невозможно жить», делая акцент на жаркий климат летом (температура летом может достигать +45).

По материалам сети Интернет.