Российская гвардия. История становления и традиции Российской гвардии. Реферат: Россия в XVIII в. После петра I череда правителей до Екатерины II. Роль гвардии в дворцовых переворотах

Скотоводы как решающая политическая сила Пожалуй, самый важный фактор ослабления аграрной власти и, следовательно, формирования характера той части ирано-семитской культуры, которая связана с торговым сословием, - это присутствие огромного количества автономных

На особость русской гвардии едва ли не первым обратил внимание один из крупнейших наших историков С. М. Соловьёв: «Не должно забывать, что гвардия заключала в себе лучших людей, которым дороги были интересы страны и народа, и доказательством служит то, что все эти перевороты имели целью благо страны, производились по национальным побуждениям» Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 21.. Под «национальными побуждениями» Соловьёв имел в виду не национальность персон на престоле, а именно интересы страны. Гвардейцы желали видеть у власти в 1740 году вместо немца Бирона полунемку Анну Леопольдовну и немца Антона Брауншвейгского, не говоря уже о немце на три четверти Иоанне Антоновиче. В 1725 году полунемцу Петру Второму гвардия предпочла чистую немку Екатерину Первую. Забегая вперёд, скажем, что следующая гвардейская акция вместо полунемки Анны Леопольдовны вынесла наверх полунемку Елизавету. А в 1762 году полунемца Петра Третьего, внука Петра Первого, гвардия свергла и убила ради чистокровной немки Екатерины Второй. Идеология гвардии с каждым переворотом становилась всё определённее. Когда 25 ноября 1741 года 308 гвардейцев возвели на престол Елизавету, то впервые выступление проходило под чётко сформулированным лозунгом: «Пойдёмте же и будем только думать о том, чтобы сделать наше отечество счастливым, во что бы то ни стало!» Переворот 25 ноября 1741 года похоронил и представление о гвардии как о представительнице исключительно дворянских интересов. Из 308 участников переворота, как выяснил историк Е. В. Анисимов, только 54 человека были из дворян. Остальные представляли весь срез русского общества, включая крестьян.

Разные политические группы интриговали в пользу Елизаветы. Но, как и год назад, решительную инициативу взяла на себя именно гвардия, которую не устраивала застойная медлительность правления Брауншвейгов и отсутствие реформистской динамики. Гвардия раз за разом выбирала того кандидата, который мог, по её представлениям, эффективнее править страной.

Гвардейцы стремительно взрослели политически. И переворот 1762 года, вознёсший на русский трон Екатерину Вторую, не имевшую на него ни малейших прав, был идеологически глубоко подготовлен. Лихие гвардейцы во главе с братьями Орловыми действовали уже не сами по себе, а в союзе с идеологами Никитой Паниным, княгиней Дашковой. Это уже был не дворцовый переворот, а столичная революция, предвосхитившая мятеж декабристов.

Логика исторического процесса поставила русскую гвардию на то место, которое оставалось вакантным после упразднения первым императором земских соборов и любого рода представительных учреждений. На их место встал «гвардейский парламент», сам принимающий решения и сам же их реализующий во благо страны, как он это благо понимал.

В истории России XVIII века есть явление, не имеющее аналогов в жизни европейских стран того же периода. Явление это – особая политическая роль русской . Невозможно достаточно полно понять период российской истории от Петра I до Павла I, и даже до Николая II, не исследовав политической истории гвардии. Работа эта между тем еще не проделана. Не изучен с достаточной точностью социальный состав гвардии, характер и динамика его изменения. И эта неизученность рождает исторические мифы.

Речь идет именно о политической истории, ибо после Полтавской победы и Прутского поражения на протяжении многих десятилетий XVIII века гвардия не принимала сколько-нибудь активного участия в военных действиях. Сферой деятельности гвардейских полков была политика.

Решающей силой дворцовых переворотов оказалась гвардия, привилегированная часть созданной Петром регулярной армии (это знаменитые Семеновский и Преображенский полки, в 1730-е годы к ним прибавились два новых, Измайловский и Конногвардейский). Ее участие решало исход дела: на чьей стороне была гвардия, та группировка одерживала победу. Гвардия была не только привилегированной частью русского войска, она являлась представительницей целого сословия (дворянского), из среды которого почти исключительно формировалась и интересы которого представляла.

Создавая в 1692 году гвардию, Петр хотел противопоставить ее стрельцам – привилегированным пехотным полкам московских царей, которые к концу XVII века стали вмешиваться в политику. «Янычары!» – так презрительно называл их Петр. У него были причины для ненависти – навсегда он, десятилетний мальчик, запомнил жуткий Стрелецкий бунт 1682 года, когда на копьях стрельцов погибли его ближайшие родственники. Гвардия – первое и, может быть, наиболее совершенное создание Петра. Эти два полка – шесть тысяч штыков – по боевой выучке и воинскому духу могли потягаться с лучшими полками Европы. Гвардия для Петра была опорой в борьбе за власть и в удержании власти. По свидетельству современников, Петр часто говорил, что между гвардейцами нет ни одного, которому бы он смело не решился поручить свою жизнь. Гвардия для Петра была «кузницей кадров». Гвардейские офицеры и сержанты выполняли любые поручения царя – от организации горной промышленности до контроля за действиями высшего Генералитета. Гвардия всегда знала свой долг – была так воспитана. Она казалась Петру той идеальной моделью, ориентируясь на которую он мечтал создать свое «регулярное» государство – четкое, послушное, сильное в военном отношении, слаженно и добросовестно работающее. А гвардия боготворила своего создателя. И недаром. Дело было не только в почестях и привилегиях. Петр сумел внушить семеновцам и преображенцам ощущение участия в строительстве нового государства. Гвардеец не только был, но и осознавал себя государственным человеком. И это совершенно новое для рядового русского человека самоощущение давало петровскому гвардейцу необыкновенные силы.

Стрелец царя Алексея Михайловича тоже был . Но он стоял за традицию, за незыблемость или медленную эволюцию государственного быта, сливающегося для него с бытом домашним, его идеалом было сохранение окружающей его жизни, ее эталонных ценностей. Петровский гвардеец чувствовал себя созидателем нового и небывалого. В отличие от стрельца, он куда меньше был связан с бытом. Он был предан будущему. Он жил с ощущением постоянного порыва, движения, совершенствования. Это был человек реформы как жизненного принципа. Именно это мироощущение и самоощущение, а не бритый подбородок и европейский мундир принципиально отличали петровского гвардейца от солдата допетровского.
Но не успел основатель и первый полковник Преображенского полка закрыть глаза, как его любимцы в зеленых мундирах превратились в новых янычар.
Прекрасно снаряженные, образцово вооруженные и обученные гвардейцы всегда были гордостью и опорой русского престола. Их мужество, стойкость, самоотверженность много раз решали судьбу сражений, кампаний, целых войн в пользу русского оружия.

Но есть и иная, менее героическая страница в летописи императорской гвардии. Гвардейцы, эти красавцы, дуэлянты, волокиты, избалованные вниманием столичных и провинциальных дам, составляли особую привилегированную воинскую часть русской армии со своими традициями, обычаями, психологией. Главной обязанностью гвардии была охрана покоя и безопасности самодержца, царской семьи и двора. Стоя на часах снаружи и внутри царского дворца, они видели изнанку придворной жизни. Мимо них в царские спальни прокрадывались фавориты, они слышали сплетни и видели безобразные ссоры, без которых не мог жить двор. Гвардейцы не испытывали благоговейного трепета перед блещущими золотом и бриллиантами придворными, они скучали на пышных церемониях – для них все это было привычно, и обо всем они имели свое, часто нелицеприятное мнение.
Важно и то, что у гвардейцев было преувеличенное представление о своей роли в жизни двора, столицы, России. Петр I создал силу, на протяжении XVIII века выступающую главным вершителем судеб монархов и претендентов на престол. Гвардейские полки, дворянские по составу, являлись ближайшей опорой трона. Они представляли ту реальную вооруженную силу при дворе, которая могла содействовать и возведению на престол, и низложению царей. Поэтому правители всячески старались заручиться поддержкой гвардии, осыпали ее знаками внимания и милостями. Между гвардией и монархом устанавливались особые отношения: гвардейская казарма и царский дворец оказывались тесно связанными друг с другом. Служба в гвардии не была доходна – она требовала больших средств, но зато открывала хорошие карьерные виды, дорогу политическому честолюбию и авантюризму, столь типичному для XVIII века с его головокружительными взлетами и падениями «случайных» людей.

И тем не менее часто оказывалось, что «свирепыми русскими янычарами» можно успешно управлять. Лестью, посулами, деньгами ловкие придворные дельцы умели направить раскаленный гвардейский поток в нужное русло, так что усатые красавцы даже не подозревали о своей жалкой роли марионеток в руках интриганов и авантюристов. Впрочем, как обоюдоострый меч, гвардия была опасна и для тех, кто пользовался ее услугами. Императоры и первейшие вельможи нередко становились заложниками необузданной и капризной вооруженной толпы гвардейцев. И вот эту зловещую в русской истории роль гвардии проницательно понял французский посланник в Петербурге Жан Кампредон, написавший своему повелителю Людовику XV сразу же после вступления на престол Екатерины I: «Решение гвардии здесь закон». И это было правдой, XVIII век вошел в русскую как «век дворцовых переворотов». И все эти перевороты делались руками гвардейцев.

28 января 1725 года гвардейцы впервые сыграли свою политическую роль в драме русской истории, сразу после смерти первого императора приведя к трону вдову Петра Великого в обход прочих наследников. Это было первое самостоятельное выступление гвардии как политической силы.
Когда в мае 1727 года Екатерина I опасно занемогла, для решения вопроса о преемнике собрались чины высших правительственных учреждений: Верховного тайного совета, Сената, Синода, президенты коллегий. Среди них появились и майоры гвардии, как будто гвардейские офицеры составляли особую политическую корпорацию, без содействия которой не мог быть решен такой важный вопрос. В отличие от других гвардейских корпораций – римских преторианцев, турецких янычар, – русская гвардия превращалась именно в политиче скую корпорацию .

Не занимавшийся специально этой проблематикой историк Ключевский учуял суть явления. Дав в нескольких фразах беглый обзор «эпохи дворцовых переворотов», он далее формулирует основополагающие положения: «Это участие гвардии в государственных делах имело чрезвычайно важное значение, оказав могущественное влияние на ее политическое настроение. Первоначально послушное орудие в руках своих вожаков, она потом становится самостоятельной двигательницей событий, вмешиваясь в политику по собственному почину. Дворцовые перевороты были для нее подготовительной политической школой, развили в ней известные политические вкусы, привили к ней известный политический образ мыслей, создали настроение. Гвардейская казарма – противовес и подчас открытый противник Сената и Верховного тайного совета».

Это мудрый пассаж. Вместе с тем здесь есть против чего возразить. Во-первых, определенную политическую школу гвардия прошла еще при Петре. К эпохе дворцовых переворотов она пришла уже «политической корпорацией». Ее претензии на решение вопросов, подлежащих компетенции правительствующих учреждений – Сената и Верховного совета, зиждились на воспоминаниях о той роли, которую отвел ей Петр в последнее десятилетие своего царствования, роли контролирующей и регулирующей силы, подотчетной только царю.

Во-вторых, вряд ли в 1725-м и 1727 году гвардия была «послушным орудием» в руках Меншикова и Бутурлина. Она была «послушным орудием» – идеальным орудием – в руках своего создателя, а с его смертью немедленно стала самостоятельной силой. Гвардия пошла за Меншиковым и Бутурлиным потому, что их программа в этот момент была действительно органически близкой гвардейцам: Екатерина представлялась преображенцам и семеновцам гарантом буквального следования предначертаниям первого императора.

Гвардия выбирала не просто царствующую особу, она выбирала принцип. Причем выбирала гвардия не между петровской и допетровской Россией, а она делала свой выбор в январе 1725 года между двумя тенденциями политического реформирования страны – умеренного, но несомненного движения в сторону ограничения самодержавия и неизбежного при этом увеличения свободы в стране, с одной стороны, и дальнейшего развития и укрепления военно-бюрократического государства, основанного на тотальном рабстве, – с другой.
Гвардия в 1725 году выбрала второй вариант.

«История человечества. Россия / худож.-оформитель О. Н. Иванова.»: Фолио; Харьков; 2013

РЕФЕРАТ

Роль гвардии в эпоху дворцовых переворотов

Выполнил

Студент 1 курса,

группы ИТ14ДР62ЭК1

Продан В.В.

Научный руководитель

Булгаков А.С.

Тирасполь 2014

«Роль гвардии в эпоху дворцовых переворотов»

1. Введение

2. Причины и движущие силы дворцовых переворотов

- Причины переворотов

- Основная движущая сила дворцовых переворотов

- Механизм переворотов

- Выводы

3. Заключение

4. Источник

1. Введение

Эпоха дворцовых переворотов является одной из самых интересных страниц истории Российского государства. Борьба сильных личностей, закулисные интриги, высокие и низменные страсти - всё можно найти здесь.

Когда отсутствует закон, политический вопрос обыкновенно решается господствующей силой. Такой силой в русских дворцовых переворотах прошлого века была привилегированная часть созданной Петром регулярной армии, два гвардейских полка – Преображенский и Семеновский., к которым в царствование Анны прибавились два других –пехотный Измайловский и Конногвардейский. Гвардия принимала деятельное участие во всех затруднениях; возникавших из вопроса о престолонаследии, Ни одна почти смена на престоле в означенные 38 лет не обошлась без решающего вмешательства гвардии.

2. Причины и движущие силы дворцовых переворотов

- Причины переворотов

В XVIII в. сложилась такая ситуация, при которой дворцовые перевороты стали наиболее простым, а подчас единственным способом разрешения противоречий внутри правящих кругов. Причины складывания этих условий логично было бы искать в деятельности и государственных преобразованиях Петра Великого, непосредственно предшествовавших эпохе дворцовых переворотов.

Пётр I Великий умер 28 января 1725 г., не оставив законных преемников. Он был слишком последовательным и трезво мыслящим правителем, чтобы не сознавать перед смертью, на что он обрекает Россию. В агонии император, пытаясь составить завещание, «взял перо, написал несколько слов, но их нельзя было разобрать» . «Он сам заметил, что пишет неясно, и потому закричал, чтобы позвали к нему принцессу Анну, которой хотел диктовать. За ней бегут; она спешит идти, но когда является к постели, он лишился уже языка и сознания, которые более к нему не возвращались». В такой ситуации возведение на престол любого государя может быть расценено как переворот. Приближённые «ждали только минуты, когда монарх испустит дух, чтобы приступить к делу» Пётр сознавал возможность династического кризиса задолго до своей смерти. Государь был женат дважды: на Евдокии Лопухиной (1692-1689) и Марте Скавронской, впоследствии Екатерине I Алексеевне (1712-1725). От обоих браков он имел детей мужского пола: Алексея Петровича и Петра Петровича. Однако отец пережил обоих сыновей.

Наибольшие права на престол имел Алексей Петрович, будучи рождён в браке с представительницей русской аристократической фамилии. Однако «законный наследник Петра не разделял его политических взглядов, не принимал его реформ» . После неудачной попытки бегства за границу, Алексей Петрович отрёкся от престола. Ему был вынесен смертный приговор, который, в соответствии с официальной версией, не успели привести в исполнение, и царевич умер своей смертью.

За три года до гибели царевича у Екатерины Алексеевны родился сын Пётр. Хотя ребёнок появился, когда его родители уже состояли в браке, отпрыск лифляндской «портомои», неразведённой жены шведского солдата-трубача, имел меньше прав на престол, чем его сводный брат. Но ребёнок умер в возрасте трёх лет.

Мужская линия Романовых ещё не пресеклась. Одногодком Петра Петровича был сын царевича Алексея Пётр Алексеевич. Но Пётр I не мог допустить восшествия на престол сына замученного им царевича и решился на радикальный шаг.

5 февраля 1822 г. император издал «Устав о наследии престола». Государь не скрывал главной причины появления «устава»: позиция наследника, царевича Алексея, угрожала существованию Российского государства. Содержательная часть документа представлена в нескольких заключительных строках: «…Всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство»

Таким образом, после смерти Петра I Великого традиционный порядок наследования по прямой мужской линии вступил в противоречие с принципами, заявленными «Уставом о престолонаследии» 1722 г. В результате сложился династический кризис, разрешённый путём первого дворцового переворота. Тем же противоречием будут вызваны и остальные дворцовые перевороты.

Реформы Петра Великого создали не только политические, но и социальные условия для дворцовых переворотов. Пострадали высшие социальные слои. В указе о единонаследии 1714 г. ликвидировалась разница между сословиями бояр и дворян, между юридическим статусом вотчины и поместья. Боярское сословие прекратило своё существование: “… всем недвижимых вещей, то есть, родовых, выслуженных и куплленных вотчин и поместий…». В результате было ликвидировано традиционное противостояние боярской олигархии и дворянского служилого сословия. Государство не могло больше использовать эти противоречия, оно столкнулось с консолидированным привилегированным сословием, с которым следовало считаться. Этим сословием стало дворянство. Конечно, в рамках нового сословия быстро выделился верхний слой, который можно условно назвать дворянской аристократией. Часть её составили выходцы из бывшего боярства. Однако они представляли только одну из партий новой социально-политической элиты, причём после разгрома семейств Долгоруких и Голицыных она практически прекратила своё существование.

Тенденция подавления боярской оппозиции брала своё начало в опричнине Ивана IV Грозного. В год вступления на престол Петра и Ивана Алексеевичей было наконец отменено местничество, порядок занятия должностей «по отечеству», т.е. в соответствии с происхождением. Завершающий этап приходится на 1722 г., когда здание российского «регулярного государства» было увенчано изданием «Табели о рангах».

В результате реформ Петра Великого дворянство стало единственным политически - активным сословием. Дворцовые перевороты и предшествовавшие им заговоры подготавливались и осуществлялись дворянами. Дворяне составляли партии, дворяне плели интриги, дворяне были офицерами гвардейских полков и составляли большую часть самих гвардейцев. Основные противоречия в дворянской среде проходили по водоразделу поместное дворянство - дворянская аристократия. Первые видели источник благосостояния и социального роста в сильной абсолютистской власти императора. Вторые тяготели к установлению ограниченной монархии олигархического толка.

- Основная движущая сила дворцовых переворотов

Основной движущей силой дворцовых переворотов XVIII в. стала гвардия. Первые гвардейские полки, Преображенский и Семёновский, были преобразованы из потешных полков юного царевича Петра. Свою эффективность гвардия продемонстрировала уже в сражении под Нарвой (1700), оказав упорное сопротивление шведским войскам, в то время как остальная русская армия в беспорядке бежала. Гвардия стала ядром новой армии, источником комплектования офицерского состава. Большинство в гвардейских полках составляли дворяне, те самые, которые теперь обязаны были начинать службу с низших военных чинов. Гвардии поручались и невоенные задачи, для которых требовались квалифицированные исполнители. «Гвардейцы проводили первую перепись, отправлялись с ответственными поручениями за границу, собирали подати, назначались ревизорами и следователями, и порой простой сержант или офицер были облечены большими полномочиями, чем губернатор или фельдмаршал». А.Д. Меншиков, кн. Долгорукие, В.Н. Татищев, М.М. Голицын, Б.К. Миних, братья Разумовские и Шуваловы служили в гвардейских полках, или командовали ими. Гвардия стала особой внесословной корпорацией, которую характеризовали редкое единство, дисциплинированность и преувеличенное представление о своей роли в придворной жизни. Гвардейцы квартировали в столице, а, следовательно, являлись той силой, которая могла быть оперативно задействована в рамках дворцового переворота. Они были не просто игрушкой в руках партий, они сами стремились реализовать свои корпоративные интересы. Служа при дворе, гвардейцы находились в курсе всех событий в правительственных кругах, пиетет по отношению к власти был им чужд.

Таким образом, в царствование Петра Великого были созданы элитные военизированные части, всегда находившиеся в непосредственной близости от центра политических событий.

К концу первой четверти XVIII в. в России сформировались политически активное консолидированное сословие - дворянство, элитные столичные военизированные части – гвардия, и раздираемая противоречиями политическая олигархия. Все эти факторы стали соответственно социальной базой, движущими силами и организационной составляющей дворцовых переворотов.

- Механизм переворотов

Дворцовые перевороты XVIII в. имели значительное количество сходных черт, что позволяет говорить об определённом механизме их проведения.

Непременным условием дворцового переворота была политическая нестабильность. Во главе дворцового переворота всегда оказывалась та или иная политическая группировка. Придворные партии существовали всегда, однако, обострение конфликта между ними и их жёсткое противопоставление друг другу являлись обыкновенно явными признаками приближающегося переворота. В 1725 г. «птенцы гнезда петрова» возводят на престол жену государя, победив, таким образом, аристократическую оппозицию. Чрезвычайное усиление А.Д. Меншикова при Екатерине I знаменует начало периода временщиков. Партия Голицыных-Долгоруких берёт реванш, сместив «полудержавного властелина» в 1727 г. При вступлении на трон Анны Иоанновны «верховники», выдвинув кондиции, вступили в противоборство с остальной дворянской массой, которую возглавили С.А. Салтыков и А. М. Черкасский. В борьбе против И. Бирона в 1741 г. победила партия А.И. Остермана. Национально-ориентированные партии Елизаветы и Екатерины II в 1741 и в 1762 гг. свергли правителей, ассоциировавшихся с русофобской политикой. Парадокс в том, что, в отличие от Петра III, в жилах его жены не было ни капли русской крови. Заговор партии П.А. Палена в 1801 г., объективно выражавшей протест общества против непоследовательности государственной политики закончился цареубийством. Борьба придворных партий отражала противоречия внутри политически активной общественности. Среди них, во-первых, можно отметить борьбу аристократических партий против группировок неродовитых дворян (перевороты 1725, 1727, 1730 гг.). Во-вторых, мы обнаруживаем противоборство национальных партий и группировок, которые, согласно общественному мнению, проводили антинациональную политику (перевороты 1740, 1741, 1762 гг.). Наконец, можно выделить борьбу дворянских партий за свои привилегии, наиболее ярко проявившуюся в перевороте 1801 г.

Дворцовому перевороту всякий раз предшествовал подготовительный, заговорщический этап. Заговор «старорусской партии» против А.Д. Меншикова мог быть составлен только в период его затяжной и опасной болезни. В 1730 г. Д.М. Голицын и В.Л. Долгорукий в глубокой тайне составили «кондиции», а по приезде Анны Иоанновны «начались сборища гвардейцев», «сотни помещиков-дворян собирались в домах князей Трубецкого, Барятинского и Черкасского». Почти та же ситуация повторилась в 1741 г., когда «Правительница вздумала объясниться с противоборницею наедине» по поводу подготовлявшегося последней заговора. Низложение Петра III в 1762 г. было чётко спланировано, причём подготовка велась как в гвардии, так и при дворе, большое внимание уделялось формированию общественного мнения Вице-канцлер Н.П. Панин, петербургский генерал-губернатор П.А. Пален, братья Зубовы (екатерининские фавориты) и несколько командиров гвардейских полков - вот основные участники заговора 1801 г.

Для большинства дворцовых переворотов основной движущей силой стала гвардия. В 1725 г. по одной из версий: князь Меншиков пошёл с ротою прямо к императорскому дворцу, выломал двери комнаты, где находились сенаторы и генералы, и объявил императрицею и законною русскою государыней Екатерину. 1730 именно гвардейцы сказали решающее слово в пользу самодержавия Анны Иоанновны. Во время переворотов 1741 и 1762 гг. претендентки на трон сами возглавили мятежные гвардейские полки. Переворот 1801 г. был, во многом, связан с предпочтением императора к «гатчинцам» в сравнении с гвардейскими полками. К двум петровским полкам Анна Иоанновна добавила Измайловский и Конногвардейский, а Бирон пытался снизить процент дворян в гвардии путём набора гвардейцев-простолюдинов. Однако ни эти, ни другие меры не смогли прекратить произвол гвардии, которая продолжала «делать правительства».

Обычно заговор зрел вверху, в среде дворянской аристократии. Гвардия являлась инструментом дворянских группировок, орудием возведения на престол нужной фигуры. Квартируя в столице, она всегда была «под рукой». Значительную часть гвардейских полков составляли дворяне, т.е. гвардия была близка заговорщикам в социальном отношении. Гвардия была достаточно однородна, поэтому ситуация, когда одна часть сражается против другой была немыслима для XVIII в.. Привлечённый на сторону заговорщиков гвардейский полк автоматически определял позицию всей гвардии (лояльную, либо пассивную). И, наконец, альтернативы гвардии не существовало, поскольку она представляла собой наиболее обученные, подготовленные и дисциплинированные военные части, восприимчивые к агитации и имевшие длительную традицию и опыт проведения вооружённых переворотов.

Во время дворцовых переворотов правительственная сторона обычно вела себя крайне пассивно, отдавая всю инициативу в руки мятежников. Во время событий 1725 г. только президент Военной коллегии кн. Репнин возмутился против действий гвардейцев, выведенных из казарм без его приказа. В 1762 г. Б.К. Миних пытался организовать сопротивление войск, в том числе гарнизона Кронштадта, и даже мобилизовать крестьян, но, сам Пётр III вёл себя пассивно и довольно скоро явился к новой императрице с изъявлением покорности.

В условиях политической нестабильности возникал заговор, который реализовывался в столице одной из дворянских группировок с помощью гвардии. Успех переворота во многом объяснялся решительностью действий мятежников и пассивностью противоположной стороны. После силовой фазы переворота наступал этап легитимации власти. Судьба побеждённого соперника обычно была незавидна, причём жестокость в решении его судьбы нарастала в течение всей «эпохи дворцовых переворотов».

Краткое описание

Эпоха дворцовых переворотов является одной из самых интересных страниц истории Российского государства. Борьба сильных личностей, закулисные интриги, высокие и низменные страсти - всё можно найти здесь.
Когда отсутствует закон, политический вопрос обыкновенно решается господствующей силой. Такой силой в русских дворцовых переворотах прошлого века была привилегированная часть созданной Петром регулярной армии, два гвардейских полка – Преображенский и Семеновский., к которым в царствование Анны прибавились два других –пехотный Измайловский и Конногвардейский. Гвардия принимала деятельное участие во всех затруднениях; возникавших из вопроса о престолонаследии, Ни одна почти смена на престоле в означенные 38 лет не обошлась без решающего вмешательства гвардии.

Фрагмент для ознакомления

Императрица учреждает третий пехотный полк гвардии под именем Измайловского, расформировывает Кавалергардский корпус и «наместо его» образует Конногвардейский полк. Офицеры новых двух полков были большей частью иностранцами или лифляндскими дворянами. Эти два гвардейских полка должны были служить противодействием остальным, старым, и сдерживать народ от попыток к мятежу. Командиром Измайловского полка (подполковником) назначен граф Карл Аевенвольде (брат фаворита), а Конной гвардии - Ягужинский, но фактически командовали ею генерал-майор фон Траутфеттер и брат Бирона - Карл. Пока формировалась Конная гвардия, кавалергарды продолжали исполнять обязанности своей придворной службы. 31 декабря 1730 г. издан указ об учреждении лб.-гв. Конного полка, но только 23 июня 1731 г. последовал указ о расформировании Кавалергардского корпуса. Пятеро кавалергардов переведены офицерами в Конную гвардию, один (Георг Гоудринг) - в Измайловский полк, остальные определены или в армейские полки (33 чел.), или в гражданскую службу (13 чел.). Большинство переведенных как в армию, так и в гражданскую службу были повышены чинами, причем императрица оказала еще следующую милость: назначенных в армейские полки при командировании в Низовый корпус велено было «обойти две очереди, кроме кап. Александра Юшкова, пожалованного майором в полки в Низовый корпус, которого немедленно отправить». Есть основание предполагать, что правительство зорко следило за «раскассованными» кавалергардами и в особенности не желало, чтобы они оставались в Москве. После смерти Анны в Петербурге начались сильные волнения. Разговоры о перевороте ходили уже в феврале 1741 года. Но плана и исполнителей еще не было. Но слухи о затее Елизаветы неоднократно доходили до Анны Леопольдовны, которая с 8 ноября была объявлена правительницей, но она в них не верила. Причин было две: Елизавета неизменно поддерживала с регентшей хорошие отношения и Анна Леопольдовна не хотела задуматься о грозившей ей опасности. 24 ноября в час дня правительство отдало приказ всем гвардейским полкам быть готовыми к выступлению в Финляндию против шведов, на основании полученного известия, что Левенгаупт идет к Выборгу. Герцог Брауншвейгский, знавший о настроениях, которые царили в гвардии, предлагал жене расставить во дворце и около дворца усиленные наряды, а по городу расставить патрули, т.е. принять меры на случай осуществления опасных замыслов Елизаветы, но Анна Леопольдовна отказалась. В это самое время к Елизавете пришло несколько гвардейских солдат, которые объявили, что должны выступить в поход и потому не будут более в состояние служить ей, и она совершенно останется в руках своих неприятелей, так что нельзя терять ни минуты. Руководил ими еврей, бывший родом из Дрездена, по фамилии Грюнштейн. Решили, что вечером участники заговора должны обойти казармы и, если настроение окажется благоприятным, приступить к действиям. Грюнштейн считал необходимым раздать солдатам деньги. Елизавета согласилась.Так и сделали. Между 11 и 12 ночи Грюнштейн пришел к Елизавете с докладом, что гвардейцы рады были действовать, в особенности с тех пор, каких решили удалить из столицы и отправить в зимний поход . 25 ноября, Елизавета, надев кирасу на свое обыкновенное платье, села в сани вместе с Лестоком. Воронцов и Шуваловы стаяли на запятки и отправилась к казармам преображенцев. Алексей Разумовский и Салтыков следовали за ней в других санях. На запятках у них стояло три гренадера. Здесь солдаты принесли присягу Елизавете. С дороги Лесток разослал отряды арестовать Миниха, Головкина, Менгдена, Левенвольде и Остермана. Елизавета отправилась во дворец, где не встретила никакого сопротивления от караульных, кроме одного унтер-офицера, которого тоже арестовали. Увидев за Елизаветой гвардейцев, Анна Леопольдовна догадалась, в чем дело, и стала умолять царевну не делать зла ее детям. Елизавета пообещала быть милостивой, посадила Брауншвейгскую чету в свой дворец. Сама она отправилась следом, увозя на коленях маленького Ивана Антоновича. К семи часам утра переворот завершился. Арестованных отправили в крепость, а во дворец Елизаветы стали собираться петербургские вельможи. Затем пошли награды. Рота Преображенского полка, совершившая переворот, была наименована лейб-компанией. Елизавета объявила себя капитаном этой роты. Все рядовые были пожалованы в дворяне и наделены имениями. Грюнштейну было пожаловано три тысячи душ. Другие участники переворота также получили чины и подарки. Лестока пожаловали в графы. События, сопровождавшие воцарение Екатерины I, были прототипом всех будущих государственных переворотов. Окидывая взором события до вступления на престол императора Николая I включительно, можно прийти к заключению, что почти ни одно воцарение не произошло без государственного или, точнее, военно-дворцового переворота. В одних случаях воцарение является непосредственным следствием переворота, в других переворот или контрпереворот происходит через известный промежуток времени после вступления на престол; иногда войска, участвовавшие в перевороте, действуют сознательно, в других случаях вводятся в обман своими главарями. ЗАКЛЮЧЕНИЕВ результате проделанной работы были получены следующие результаты:Эпохой дворцовых переворотов в истории России считают краткий (всего 37 лет) период, когда восемь раз при помощи оружия произошла смена правителей России. Начало ей положила смерть Петра I и борьба за власть различных группировок. А завершилась эта эпоха воцарением на долгие 14 лет императрицы Екатерины II свергнувшей с помощью гвардии своего мужа Петра III. Движущей силой переворотов была гвардия.Именно гвардия в рассматриваемом периоде решала вопрос о том, кому быть на престоле. Между гвардией и «землей русской» всегда существовала тесная и неразрывная связь. Гвардия в России всегда сохраняла по способу своего комплектования тесную связь с массой населения: солдаты и офицеры в подавляющем большинстве были русские; владея населенными поместьями, будучи помещиками, офицерство в России никогда не представляло из себя обособленной от земли касты. Петр унес в могилу неразрешенным вопрос о своем наследнике.Гвардия была предана до обожания умирающему императору; эту привязанность переносила она и на Екатерину, которую видели постоянно с мужем. 28 января 1725 года при поддержке Преображенского и Семеновского гвардейских полков императрицей была провозглашена Екатерина I (1725-1727), а фактически правителем России стал Меншиков. 3 декабря 1725 г. состоялся указ императрицы Екатерины I о выборе в кавалергардию 60 человек из знатного шляхетства. В первый раз вновь учрежденная кавалергардия была представлена императрице 24 ноября 1726.После смерти Екатерины императором без всякого замешательства был провозглашен сын царевича Алексея под именем Петра II. Сменила Петра II на престоле герцогиня Курляндской - императрица Анна Иоанновна. Она учреждает третий пехотный полк гвардии Измайловский, расформировывает Кавалергардский корпус и вместо него образует Конногвардейский полк. Офицеры новых двух полков были большей частью иностранцами или лифляндскими дворянами. Эти два гвардейских полки должны были служить противодействием остальным, старым, и сдерживать народ от попыток к мятежу. После смерти Анны в Петербурге начались сильные волнения. 25 ноября 1741 года рота Преображенского полка произвела новый переворот и императрицей стала Елизавета Петровна. Елизавета объявила себя капитаном этой роты. Все рядовые были пожалованы в дворяне и наделены имениями. Грюнштейну было пожаловано три тысячи душ. Другие участники переворота также получили чины и подарки. Елизавета назначила своим наследником сына старшей дочери Петра I Карла-Петра-Ульриха, герцога Голштинского. В православии он принял имя Петра Федоровича и взошел на престол 25 декабря 1761 г. под именем Петра III (1761-1762). Но он был не готов к управлению государством. Среди близких к Екатерине гвардейских офицеров созрел заговор. В ночь на 28 июня 1762 г. Екатерина была провозглашена императрицей в Измайловском, Семеновском и Преображенском полках. Утром ей принесли присягу Сенат, Синод и армия. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВАнисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века. – СПб: Дмитрий Буланин 1997. – 331 с.Зуев М.Н. История России: Учебник для вузов. – М.: ПРИОР, 2000. – 688 с. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I: Реформы в России XVIII в. Опыт целостного анализа. - М.: РГГУ, 2001. – с. 575.Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. 5. - М.: Директ-Медиа, 2004. – 479 с.Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. 4. - М.: Директ-Медиа, 2004. – 394 с. Кузнецов И.В. Отечественная история: Учебник для вузов. – М.: Дашков и К, 2006. – 812 с.Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV-начало XX века. – Екатеринбург: УГГУ, 2005. – 543 с.Смолин М.Б. Тайны русской империи. - М.: Вече, 2003. – 432 с.Шевелев В.Н. История Отечества: Учебное пособие для студентов вузов. - Ростов н/Д: Феникс, 2007. - 604 с.